Форум » Диван » Восточные сладости » Ответить
Восточные сладости
Admin: Сиречь комплименты партнерам по игре. Все, что вы хотели сказать приятного для товарищей.
Истамбул: Редко сюда вылезаю, но, тем не менее... Мессер де Пацци, мой искренний восторг
принц Орхан: Франческо ди Пацци Блестящий пост, мессер. Истинная радость вас читать.
Фома Палеолог: Франческо ди Пацци И от меня. "Земные перегородки до неба не доходят" - это прекрасно.
Тахир ибн Ильяс: Луиджи Бальдуччи пишет: - Что вы скажете отцу, вернувшись в Венецию вдовцом? «Еще любопытнее, что ты скажешь ему, прибыв женатым?»
Мехмед Фатих: Два выражения восторга и одна благодарность. Восторги мессеру Андреа и Филомене за последние посты. Благодарность донье Эве за упорство героили и ее собственное.
Истамбул: А я что-то погулял по форумкам, и решил еще раз сказать спасибо всем. Потому что к хорошему привыкаешь быстро, и только вот так погуляв, понимаешь разницу.
Фома Палеолог: Мсье Арно, мессер Джероламо Высокие, высокие отношения (с)
Истамбул: Арно д'Эстутвиль пишет: А за порогом было тепло и сухо, и даже запах прогорклого масла, шипевшего на сковороде, как весь гадюшник разом, не мог умалить счастья шевалье. - Эй, хозяин! - Арно предпочел бы узреть хозяйку, молодую, сочную и не слишком склонную к целомудрию, но на постоялых дворах такое было дивом дивным, поскольку все чаще встречались видавшие виды гаргульи с несносным характером, на которых обаяние д'Эстутвиля отчего-то не действовало. В просторной комнате, хорошо протопленной, несмотря на приближающийся май, уже сидело несколько путников, которых гроза застигла на подступах к Руану. Вымокшие до нитки монахи из Сен-Бенуа-сюр-Луар грелись у очага, а два торговца тканями, судя по выговору, из Лангедока - что эти гортанно рычащие арманьяки забыли в Нормандии? - потребляли кальвадос, пока их слуги просушивали тюки с товаром. Хозяин, неопределенного возраста белобрысый верзила на тонких ножках и с тонкой петушиной шеей, обмотанной засаленным платком, поторопился к новоприбывшим. - Господа, господа хорошие, изволите стол, ночлег, стойло для животных? - елейным голосом молвил он, вытирая руки о передник и в уме подсчитывая, сколько можно содрать за постой с дворян. Мессир, это фантастика. Все, целиком. Это не то что конфетка, а целый ужин, причем для отпетого гурмана вроде меня.
Арно д'Эстутвиль: Его мы приготовили вместе с кузеном!
Фома Палеолог: Да уж вам с кузеном волю дай, вы еще не того наготовите. Выжившие-то будут?
Фома Палеолог: Арно д'Эстутвиль пишет: Долги, обрюхаченная жена деревенского старосты, пьяные песни непристойного содержания под окнами руанских каноников - так, по мнению сира Луи, могла повести себя лишь безмозглая свинья, по недоразумению вставшая на задние лапы и нацепившая меч. Это было несправедливо и до слез обидно, ведь Арно чувствовал себя скорее симпатичным медвежонком, неуклюжим, но милым. И при этом готовым при необходимости грозно зарычать. Хотя, пожалуй, с последним торопиться не стоило, да и кто рыком начинает знакомство с далекоидущей целью измять простыни. Тяжелое детство, деревянные игрушки, прибитые к полу..
Заганос-паша: Это песня. Арно д'Эстутвиль пишет: Самочувствие его было настолько дурным, что Арно приготовился умереть, однако невозможность услышать вселенский плач и узреть убитых раскаянием друзей и врагов, сплотившихся в едином порыве после великой потери, препятствовала дальнейшему развитию невеселых, но, до осознания невозможности их осуществления, занимательных фантазий. - Не хочу... - бормотание латинянина было ответом на видение апостола Петра, строго взирающего на кардинальского племянника. Отчего-то лик рыбаря лишился бороды, вытянулся и посуровел, обретя черты дядюшки, что заставило шевалье мгновенно открыть глаза. - Это я не вам, мадам. Ватиканский мученик и многодетный князь Церкви немедля уступили место незнакомой особе, смотреть на которую было приятно даже в похмельной горячке. Откуда бы ей взяться в этом Содоме, где на улицах либо янычары, сметающие все на своем пути, либо запустение, леденящее душу?.. Д'Эстутвиль слабо улыбнулся. - Кто вы, дивная госпожа? - по-прежнему по-французски спросил он, позабыв, что не все ромеи и италийцы понимают северный говор. Руфина Мартиноцци пишет: - Где же ты набрался так, раб Божий? - с материнской укоризной полюбопытствовала вдова. - Что смотришь, что глазами лупаешь, а? Вставай, наказание, - она дернула иноземца за рукав, показывая, чего хочет - похоже, на языке ромеев тот не смыслил ни бельмеса. Вообще, наверное, было здорово вечером заснуть в столице империи, а утром проснуться в турецкой деревне, благополучно пропустив сражения и казни.
Фома Палеолог: Луиджи Бальдуччи пишет: Луиджи Бальдуччи и ранее с неодобрением относился к той неуместной свободе, что предоставлялась в Ромее женщинам. Несмотря на мнимую строгость обычаев, женщинам позволялось невозбранно обучаться чтению и письму на уровне, чрезмерном для их слабого рассудка. Опасные навыки, питавшие корни худшего зла - собственного мнения и непокорства. Дочери самого мессера Луиджи едва умели разбирать по слогам написанное и при нужде могли вывести на бумаге свое имя, и почтенный купец полагал их образование полным и достаточным исполнения главного женского долга и счастья. Молитвы же следует читать не с листа, а заучить и навеки запечатлеть в душе и памяти - и тем надежнее будущее спасение. Хоть я и просвещенный ромейский муж, но не восхититься не могу. Браво.
Заганос-паша: Кира Анна, сьер Луиджи, у меня нет слов. Сцена, приближающаяся по силе если не к Шекспиру, то к Низами точно.
кардинал Исидор: Арно д'Эстутвиль пишет: и даже образ никогда не виденного им Исидора, чтоб его плешь вечно мерзла Сын мой, Господь все видит!
Мехмед Фатих: Руфина Мартиноцци пишет: - Турки теперь повсюду. Глашатаи зачитывали помилование, - короткий смешок никто не назвал бы веселым. - Теперь мы все подданные могучего и милостивого императора Мехмеда. Он запретил грабить его собственность. Марфа Васильевна Руфиночка, очаровательно! А, главное, правильно. "Могучего и милостивого", именно так
Эва Пере и Кабрера: А от меня благодарность принцу Озгуру за то, что он открыл такую прекрасную испанку. Давно ищу подобный образ)
Озгур: Тогда бонус Только девушка не испанка, а турчанка все-таки, звать Melike Ipek Yalova. Сейчас, я погуглил, поправлю пару аватаров.
Эва Пере и Кабрера: Озгур Прекрасный бонус) Да, турчанка, но я имела в виду, что играет то, насколько я поняла, принцессу Кастилии, образ испанский, как раз то что и искала. Как-то не подумала по турецким фильмам пройтись, все пыталась среди испанских отыскать)
Озгур: Да, принцессу Изабеллу играет в сериале "Muhteşem Yüzyıl" (Великолепный век). Я там еще пару авок бросил
полная версия страницы