Форум » Город » "Я не знаю, что имеет ценность в мире..." - 31 мая, Галата, вторая половина дня » Ответить
"Я не знаю, что имеет ценность в мире..." - 31 мая, Галата, вторая половина дня
Инес: Место: дом Чезаре дель Неро.
Ответов - 35, стр:
1 2 All
Инес: Второй раз за день выходить одной на улицы захваченного города... Нельзя сказать, что Инес совсем не боялась - конечно, она по-прежнему вздрагивала и испуганно оглядывалась от малейшего шороха, но цель, которую девушка поставила перед собой, была гораздо важнее, чем страх. Если сидеть и бояться - так ничего и не получится! А если есть хоть самая маленькая надежда, что донья Эва жива - то все-таки надо попробовать упросить того господина, друга дона Пере... Он единственный, кто сейчас может помочь. Если захочет. Только бы он согласился... Так и не рискнув перекреститься посреди улицы, Инес мысленно прочла коротенькую молитву своему Ангелу-Хранителю и всем известным ей святым. Латинские слова никак не желали вспоминаться, поэтому каталонка повторяла на своем родном языке: "Пожалуйста... Пожалуйста-пожалуйста, помогите мне добраться целой и невредимой до его дома! Сохраните донью Эвиту, помогите, чтобы все получилось..." - и вдруг прервалась на мгновение. Никак не могла решить - какой же обет дать, если все задуманное исполнится благополучно? В голову приходило только "удалиться в монастырь", но разве отпустит хозяйка? Да и какие сейчас монастыри могут быть, дай-то Бог до завтра дожить под властью этих нехристей! Девушка вздрогнула еще раз, и постаралась отогнать навязчивую мысль о том, как же уютно и безопасно сейчас у монны Лукреции... На кухне-то - атмосфера почти совсем как дома! Помогала бы Джачинте, она это хорошо умеет... Или ухаживала бы за раненым, быстро наловчилась бы, ведь она способная! "Еще чего надумала!" - мысленно обругала себя Инес. - "Донья Эва неизвестно где, а ты в тепле хочешь отсидеться? Забыла, сколько она для тебя сделала? И никто на тебя из-за угла не выскочит, кому ты нужна такая! Давай-ка страхи в сторону - и иди, иди!" Вот так - то мысленно успокаивая себя, то читая молитвы, наконец добралась Инес до нужной улицы. Да, кажется, он жил здесь... Сердце девушки от волнения застучало еще быстрее. "Помоги мне, Боже..." - еще раз беззвучно прошептала она.
Чезаре дель Неро: Двухэтажный домишко с небольшим флигелем мало чем отличался от большинства своих соседей. Увитые непеременными розовыми плетьми ворота с двумя изрядно потускнешими горностаями, близнецами тех, что скалились с фасада, ощерившийся чугунными пиками забор, полускрытый буйной растительностью, неширокий двор, мощеный известняком, конюшни, сад. Хотя за садом давненько не приглядывал бдительный садовник Кусты шиповника разрослись выбираясь на дорожки, по колено стояла молодая злая крапива, только яблони и фиги еще с прежним постоянством укрывали и дом и двор от палящего солнца и посторонних глаз. Филиппо вычесывал гриву черного жеребца, не забывая время от времени улещивать хитрую скотину ломтиком сушеного яблока. Причина, по которой он этим занимался была проста - Мавр не подпускал к себе чужих, только хозяина, знакомых конюхов и его, личного слугу и молочного брата своего господина. Фило был невысок, жилист, неумолимо кудряв и остроглаз - погибель служанок и глаза на затылке хозяина. Мелкий рыжий кабыздох, почуяв чужого рядом с воротами тряхнул хвостом-бубликом, глянул искоса на Фило, и залился звонким и пронзительным лаем - отрабатывая свою законную кость. "Пришли-пришли-пришли!" Гаф! Филиппо потрепал жеребчика по лоснящейся шее и приподнялся на цыпочки на брусе коновязи, выглядывая, кого там еще могло принести.
Инес: Услышав пронзительный собачий лай, резко нарушивший тишину, царившую на улице, Инес испуганно отскочила от забора. Но тут же постаралась взять себя в руки. Идти по городу, не боясь турков (почти не боясь. Почти-почти. Ладно, все-таки боясь, но ведь кто узнает?) - и тут испугаться какого-то пса? Идти к поставленной цели - и отступить в последний момент из-за такой, казалось бы, ерунды? Нет, так дело не пойдет! Поэтому девушка опять сделала пару шагов к воротам и остановилась. Как быть - не кричать же: "Эй, есть тут кто-нибудь?". Приподнявшись на цыпочки, Инес попыталась подпрыгнуть, чтобы заглянуть за забор. После одной неудачной попытки она поняла, что со стороны это выглядит очень уж странно, да и смысла в этом нет никакого. Может, лучше постучать в ворота? Авось кто-то и выйдет, услышит - вон как собака старается, чтобы гостью заметили! Положение спасла высунувшаяся из-за забора кудрявая голова, явно принадлежащая кому-то из слуг. Инес решила обратиться к нему первой: - Что хозяин, дома? - быстро выпалила она, забыв даже поздороваться.
Чезаре дель Неро: - А ты кто такой и что тебе надо? Филиппо подозрительно сунул в рот припасенный для жеребца кусок яблока и спрыгнул с бруса. - Ч-шш, Мелкий, тихо, кому сказал, - псинка отпрыгнула и припав на передние лапы залилась лаем пуще прежнего, - ну тихо ты! Молодец, молодец, отработал, ну все. Кобелек дернул кольцом хвоста и приумолк, все еще оставаясь на страже - а ну как вдруг набегут враги, а он уставший, и все спят? Непорядок. - Хозяин-то где надо, а тебе какое дело? Фило жуя разглядывал подростка. Хлипкий, мелкий, но одет опрятно. Не самому же ему надо что-то от кондотьера, посыльный видать чей-то. Их всех не упомнишь, хотя наиболее зачастивших Фило уже знал в лицо. - Письмо что ль притащил? Так давай мне и дуй обратно. Или с ответом? Он недовольно заворчал, приотворяя калитку в воротах. - Тогда заходь по быстрому. Неча на улице торчать, собак дразнить. Тихо, Мелкий, кшыть.
Инес: Инес быстро заскочила за калитку, осмотрелась, и с облегчением выдохнула. Мелкий действительно оказался мелким - а она ведь, стоя за забором, успела нарисовать себе совсем другую картину. Нет, конечно, не свирепого черного пса, стремящегося загрызть все, что движется, но уж явно собачку размером побольше. А такого мелкого зачем бояться? Так что оставался только один страх - как примет ее здешний хозяин? - Я из дома каталонского консула... - начала объяснять девушка, и запнулась. Наверное, лучше будет рассказать правду, а не придумывать про "Иньиго". Ведь господа не любят, когда им врут, это уже Инес знала хорошо. Но, с другой стороны, нужно ли знать всю историю этому парню? Каталонка немного скептически глянула на него, и все-таки решила не выкладывать подробностей при нем. - Есть у меня к хозяину твоему... просьба небольшая. Он дома, сможет выслушать меня? Мне совсем чуть-чуть... Взгляд Инес быстро превратился в жалобно-просящий - она очень волновалась. А вдруг, не пустит, прогонит - что тогда делать? Не зря же она шла сюда?
Чезаре дель Неро: У коновязи недовольно ударил копытом недочесанный Мавр. Мол, бегать бегай, но и про дело не забывай. Фило с недовольством глянул на гостя, оторвавшего от дел. - Консула? Это какого же консула, доне Пере? И его что же,- он выразительно чиркнул обкусанным ногтем по кадыку, - порезали? Тогда поздравляю, малец, что живой остался. За разговором Филиппо незаметно подошел почти к самому дому, потянулся похлопать по шее недовольного жеребца, словно извиняясь перед тем за то что отвлекся. - А тебе, мелюзга, вообще что за дело? С чего господин Чезаре должен вообще тебя слушать, сопля ты эдакая? Денег что ли просить пришел? Фило прикидывал и так и эдак - вроде просто выставить пацана ни с чем нечестно будет, да и не те времена сейчас, без дела никто по улицам бегать не будет. Да к консулу в свое время Ворон частил, мол, знавались в юности, а сейчас вышла оказия, свиделись нежданно-негаданно. Может и вправду с чем серьезным. С другой стороны, что такого серьезного этакая козюпля, в полплевка перешибешь, может знать? Слуга куснул ноготь, и без того изборожденный следами предыдущих размышлений, и подопнул попавший под ногу камешек. - В общем так, либо ты мне сейчас докажешь, что я из-за того что тебя пропустил, не огребу по полной, - решился Фило, - либо скатертью дорожка, пышками булыжники, и перо в гузно для легкости.
Инес: "Денег? А что, не даст?" - чуть не ляпнула простодушно каталонка, но вовремя прикусила язык. В конце концов, этого кучерявого нахала ничуть не касается то, что она должна рассказать его хозяину. Да и он ведь ничего не знает... Конечно, слухами Галата полнится - уже все, наверное, знали о произошедшем в доме дона Пере. Со стороны-то легко о чужом горе спокойно говорить, а видел бы он это все своими глазами! Небось, поубавилось бы у него самоуверенности, если бы он сегодняшним утром, как домашние консула, метался в такой "мышеловке" - а где тут выход? А выхода-то и нет... Резкие слова парня привели Инес в некоторое замешательство. Конечно, она не ждала, что встречать ее выйдет целый дом с радушными поклонами, но все-таки... Как тут поступить? Что можно рассказать ему, а что нет? Выложить всю историю чудесного спасения? А вдруг не поверит, еще каких-то доказательств потребует, с него станется... Да и потом, зачем монна Лукреция настояла на том, чтобы она переоделась в мужское платье - уж явно не для того, чтобы рассказывать кому попало, что Инес на самом деле вовсе даже не Иньиго! От растерянности хотелось заплакать, но... Слез не было. Почему-то закончились. Видимо, всю свою горечь девушка выплакала то ли в заброшенном доме, то ли у часовни, на плече у Джуфы. На смену им пришла вначале какая-то пустота, затем и осознание того, что хоть плачь, хоть не плачь, а надо как-то жить и теперь. А после последней фразы Инес захлестнула волна какой-то бессильной злости. Выходит, все зря? Если бы до начала осады этот парень встретил ее в городе, то, понятное дело, смотрел бы совсем по-другому! А сейчас, конечно, легко лишний раз пнуть того, кто выглядит слабее тебя... - Дочери хозяйской это касается, - наконец решилась она на объяснение, не вдаваясь в подробности. - Жива она, Господь милосерден... Только вот помощь ей нужна сейчас. Пусти к хозяину, а? Пожалуйста...
Чезаре дель Неро: Филиппо видел, что парнишка мнется, явно не решаясь что-то сказать. Может правду что знает. Но осторожничает. Когда тот выдавил таки из себя про консульскую дочку, так и вздохнул с облегчением. Ну вот родил ежа против шерсти, и стоило из этого великую тайну делать, да огород городить? Ну жива, ну в беде, небось турки угнали, польстившись на молодую девицу. Или сидит дрожит мышью где-нибудь в подполе, носа не высунет, боится. И правильно, между прочим, боится. Так таких сейчас десять на дюжину, пучок-пятачок, два грошика кучка. Да вот только каждый сверчок громче всех трещит, если его шесток горит - чужие-то просто светят, а свой пятки прижигает. Не раз и не два видел такое Фило во взятых городах. Его молочный брат избрал своим ремеслом войну, и, следуя за ним верной тенью, Фило нахлебался ее последков по самое горло. - Ну так что сразу-то мудя мял, прости-господи? Не мог отелиться? Так бы и сказал, что дочка дона Пере помощи просит. А то развел тут, понимаешь, тайну на секрете, да сырым молочком приправил. Стой тут, с места двинуться не моги, а не то Мавра натравлю, жди меня, я скоро. Слуга похлопал коня по черной шелковистой шее и исчез за дверьми. Жеребец грозно покосился на чужака, ударил звонко копытом и ощерил не конские совершенно подпиленные на клык зубы, предназначенные не жевать овес, а рвать беззащитную человечью плоть. Потом фыркнул негромко и дернул неведомо как пробившуюся на вытоптанном дворе травинку. Фило появился скоро - и десятка раз аве мария не прочтешь. Скорчил суровое лицо и поманил гостя за собой. - Счастлив твой бог, пацан, идем. Они прошли мимо седоусого ветерана, помогавшего служанке тащить в кухню дрова, мимо серой крысоловки, умывавшейся на ступенях, поднялись на второй этаж. Филиппо стукнул пару раз в дверь прежде чем открыть. - Это я. Чезаре стоял у окна, завязывая мокрыми руками шнуровку колета. На столе стоял тазик с водой и узкогорлый кувшин. - Хорошо, пока свободен, будет надо - позову, - он повернулся к приведенному слугой мальчишке. - Ну, рассказывай, зачем пришел.
Инес: Услышав голос господина Чезаре, Инес вздрогнула. От волнения в горле пересохло, а сердце будто упало куда-то вниз. В этот момент было непонятно, что страшнее - идти одной через весь город, где за каждым углом чудилась опасность, или же сейчас стоять здесь и пытаться просить помощи, точно не зная, как лучше рассказать... Все заранее заготовленные слова казались теперь неподходящими и недостаточно убедительными. Но пауза могла затянуться надолго - поэтому Инес, почтительно склонившись, начала говорить, хоть и сбивалась на каждом слове: - Господин... Я из дома каталонского консула, упокой Господи его душу... Вы ведь уже знаете, что произошло с ним? Я служила его дочери, донье Эве. Меня Инес зовут... Каталонка вдруг запнулась и покраснела. До этого мгновения она не сообразила, как странно будет выглядеть, представляясь своим настоящим именем. Наверное, переодевание в мужское платье - это очень неприлично? Инес подняла взгляд на мужчину, стоявшего у окна, ожидая хоть какого-то ответа на свои слова...
Чезаре дель Неро: В первый момент мессер Чезаре не понял, почему мальчик-слуга заговорил о себе, как о женщине, но весьма быстро оправился от изумления. В самом деле, выйти из дому по срочному делу в завоеванном городе было куда проще в образе мальчика слуги, это подтвердил бы каждый,- вот только не в дни, когда в нем хозяйничали люди, не брезгующие развлечением ни с юношами, ни с юницами. Уж то, каких рабов турки предпочитали видеть в своих гаремах, мессер Чезаре знал по опыту. Но, даже если бы генуэзец собирался поделиться с незнакомкой своими тайными знаниями, он не успел бы этого сделать. Тревожные вести, принесенные переодетой служанкой - тем более тревожные, если вспомнить нравы завоевателей, столь хорошо известные кондотьеру - заставили его сменить свое добродушное настроение на тревогу. - Дон Пере...?- слова замерли на языке, так и не перелившись в вопрос.
Поль Солье: В ожидании, пока мессер Чезаре будет готов принять его - конечно, дело не требовало особых отлагательств, но сразу же требовать у кондотьера вмешательства в его личные дела показалось бы верхом неприличия. Тем более что было время подумать - правильно ли он поступает? Но грех было бы не воспользоваться советом попробовать поискать помощи у генуэзца, с которым некогда отцу Урсулы уже доводилось вести дела - и даже если окажется, что результат не оправдает ожидания - ничего особо не потеряет. Мимо прошёл слуга в сопровождении какого-то юноши - и направился прямиком в комнату, где приводил себя в порядок мессир Чезаре. Дверь осталась приоткрыта - и Поль не без удивления услышал, как юноша говорит о себе в женском роде - но ещё более удивительным было то, что говорил он - или всё же она? - о каталонском консуле, о котором доходили слухи, что он уже предстал перед Господом. Не решаясь вмешиваться в беседу, француз замешкался, не зная, как поступить - закрыть дверь, чтобы не оказаться случайным подслушивающим - и тем самым дать понять, что уже услышал часть их разговора - или же оставить всё, как есть.
Инес: - Дон Пере... - Инес снова отвела взгляд и опустила голову. - Нынче утром на дом напали, и... И почти никого в живых не оставили. Разве что, донью Эву, говорят, увезли к ним, и я вот... На секунду девушка запнулась. Не стоит, наверное, рассказывать этому дону в подробностях, как ей удалось спастись. Разве ему это будет интересно? Да и упоминать лишний раз про дона Томазо, или того человека, которого они встретили в заброшенном доме, не следует - лишняя осторожность здесь не помешает. Поэтому она решила продолжить так: - Я хотела у вас помощи попросить. Для нее... Ведь вы хорошо с хозяином были знакомы? Быть может, вы бы смогли как-нибудь ей помочь?
Чезаре дель Неро: Как и до подданного его Его величества Карла - не насмешка ли Сатаны, что он тоже именовал себя Победоносным, вот бы смеху-то было, если бы стравить между собою двух этих зазнаек, которых едва пустили бы в сколько-нибудь приличное общество*. То-то была бы картинка, никакого петушиного боя не надо! Но все это были не более, чем мечты. Увы, сейчас один из этих зазнаек весьма успешно восседал на троне Франции, и более того, снискал торгового и военного союза Геную - что, конечно, не мешало всем и всякому глумиться над человеком, вверившим власть и чуть ли не корону в руки безграмотной руанской крестьянки, да еще признать ее едва ли не святой! Второй же... - Чем я могу помочь вашей хозяйке?- вопрос был поставлен в форме благородной готовности немедленно нестись, сломя голову, сражаться за правое дело, но тот, кто имел уши, мог бы легко угадать, сколько сомнений вызывает у повидавшего жизнь кондотьера шанс как-то вызволить дочь своего некогда брата по ремеслу, а ныне благородного дона. Покойного благородного дона. Если девчонка у мавров (по привычка Чезаре называл всех, кто живет за Мармаррой, этим словом, хотя цвет его кожи ненамного был светлее большинства из этих мерзацев), вытащить ее будет почти невозможно. Только выкупить... но один Бог может предвидеть, сколько запросят ублюдки за девицу благородного происхождения. На то, что у доньи Эвы хватит ума промолчать и скрыть свое им от завоевателей, Неро и не надеялся. Ох уж эти мне пламенные католики! Карл VII едва не был лишен права на трон т.к. утверждали, что он не сын Карла Безумного. О происхождении Мехмеда до сих пор спорят, но вероятнее всего, оно было весьма неблагородным.
Поль Солье: Девица - теперь в этом не было никаких сомнений - пришла просить о помощи - как странно - или надеется, что у мессира кондотьера достаточно связей для того, чтобы посодействовать в спасении сеньориты? Или же - а это было более вероятно - она надеется на его богатство? Золотом не гнушались только святые - а что исламитам оно окажется не лишним - это не поддавалось сомнению. Единственное но - а станут ли они выполнять свою часть сделки? Сколько бывало таких случаев - начитанный Поль прекрасно помнил о уже заключённых сделках и выплаченном выкупе иноверцам - но вместо живого пленника присылали только его голову. И не только от иноверцев - во время войны нет ни правых, ни виноватых и благородство часто оказывалось таковым только на бумаге - но никак в поступках. А вот мессир Чезаре, похоже, был готов помочь - но чем он руководствуется? В столь неспокойное время лучше перебдеть, чем недобдеть - если только... Тем не менее француз подавил в себе желание немедленно вскочить и заявить о своём присутствии - если турки согласятся на выкуп - значит, они могут знать о других христианах по ту сторону пролива - а значит есть шанс что-либо выяснить о своих родных. Ежели они не решат, что отдать голову будет проще, чем живого человека.
Инес: Почему-то Инес казалось, что о выкупе дон Чезаре мог бы догадаться и сам. Впрочем, эта его "несообразительность" могла быть и нежеланием расставаться со своими родимыми-кровными деньгами, заработанными... наверное, относительно честно. Или не так уж честно. Неважно. Вряд ли это имело сейчас какое-то значение. - Может быть... если бы вы смогли, например, помочь ее выкупить как-нибудь? - с надеждой в голосе, Инес снова подняла взгляд на собеседника. - Я понимаю, что это так резко и неожиданно для вас, - добавила она чуть тише, - просто... Быть может, вам нужно время, я понимаю... Главное, чтобы это "время для размышлений" не растянулось слишком надолго. Лишь бы они успели! Ведь если сейчас есть возможность помочь донье Эве, то кто знает, будет ли она завтра?
Чезаре дель Неро: Девица не стала жеманиться и ходить вокруг да около, чем немало порадовала Чезаре. С одной стороны. Не раз и не два, и не один десяток раз кондотьер-негоциант уже отмечал про себя, что куда вольготнее иметь дело с девицами низкого сословия, чем с жеманными и много воображающими из себя обитательницами роскошных палаццо. То есть, если говорить откровенно, под юбками у тех и других находилось одно и то же сокровище, только дорога к одному, пусть и обсаженная кипарисами, была настолько извилистой, что проще было остановиться под ближайшим кустом, пусть не таким уж приглядным на вид, и удовлетворить нужду, не размениваясь на долгие церемонии. Так и теперь - там, где ее хозяйка бы год мялась и делала реверансы, сверкая глазами за то, что благородный господин ведет себя вовсе не так бескорыстно, как ей внушили душеспасительные книжонки, прежде чем гордость позволила бы ей выговорить свою просьбу. Впрочем, прямота Инес была единственным, что его радовало. Потому что дон Педро, которого, конечно же, он прекрасно помнил, и намерен был в самом же скором времени поставить в церкви толстую свечу за его память (только сперва надо выбраться из этого чертова города!), покоился, по словам девице, в сырой могиле, а стало быть, на его помощь, как и на помощь отряда каталонцев - единственного боеспособного подразделения за вычетом сгинувшего Лонго - можно более не рассчитывать. Но... мессер Чезаре не зря столько лет успешно лавировал в морях мармарры и торговли. То, что раз куплено, даже если это назвать красивым словом "помощь", может быть без труда продано другому нетерпеливому покупателю. Вопрос был в одном - сыщется ли таковой для дочери покойного консула? - Какое горе для семьи,- проговорил он, склоняя голову и словно погружаясь в раздумья о судьбе несчастной девицы.- А что стало с остальными? С доньей Марией? Есть ли вашей хозяйке, к кому вернуться, если мы совместно осуществим это благое дело?
Поль Солье: Девушка была расстроена - а вот генуэзец - да, он ждал, не торопясь предлагать свою помощь. Это было вполне ожидаемо - как же иначе, как раз было бы странно, если бы он тут же сказал сеньорите, что да, за освобождением дело не станет - только стоит немного подождать. Нет, он продолжал расспрашивать её о судьбе членов семьи покойного дона - какую же игру он ведёт? Простодушная сеньорита, раз она рискнула нарушить законы Божьи и переодеться в мужское платье - она была готова на всё, а вот мессир Чезаре - нет, он не из тех, кто готов поступиться всем ради чести - скорее наоборот, если верить слухам. Возможно, следовало попросту покинуть этот дом, поскольку судя по подслушанному - кондотьер если и станет помогать - то не факт, что помощь его окажется той, на которую француз рассчитывал, придя сюда - но вместо этого он постучал в дверь: -Синьор, сеньорита, прошу прощения за то, что стал невольным слушателем вашей беседы. Моё имя Поль Солье и у нас с вами, сеньорита, похоже одинаковая просьба к мессиру.
Чезаре дель Неро: Появление нового гостя, быть может, не слишком уж неожиданного (ушлые слуги уже доложили о его незримом присутствии), но едва ли и чересчур ожидаемого в этот тревожный час, не то чтобы напугало или встревожило Чезаре, но раздосадовало неимоверно. Особенно, когда тот открыл рот. Генуэзец даже поглядел в сторону зеркала, тусклая серебряная поверхность которого слабо мерцала в полумраке комнаты: окна была полуотворены, но не настолько, чтобы позволить любопытным глазам и солнечному свету свободно проникать внутрь. Может, его внезапно назначила главным казначеем Галаты? Или на всех углах расклеили самописные афишки о том, что он подает по... какой там бишь день недели? Впрочем, появление же родственника, пусть и дальнего, в нелегкие нынешние времена могло сулить не только убытки и расходы, но и столь необходимую помощь. В зависимости от того, о чем тот будет просить. Изо всего можно извлечь выгоду, если подходить ко всему из расчетов коммерческой сделки, а быть заимодавцем в любом случае полезнее, чем кредитором*. Отвесив поклон, учтивый настолько, насколько позволяли обстоятельства времени, места и внезапности случившегося вторжения, Чезаре обратил на свойственника ясный, чистый, как слеза невесты в первую брачную ночь, взгляд. - Сходная просьба? Неужели дочь дона Пере была настолько хороша собой, что о ее исчезновении узнал разом весь город? И неужели она назвала меня своим душеприказчиком и человеком, который должен позаботиться о ней, словно родная мать? * В описываемое время слово "кредитор" обозначало прямо противоположное тому, что значит теперь.
Инес: Вопрос дона Чезаре поверг Инес в некоторое замешательство. Она и правда не подумала о том, куда же донья Эва сможет вернуться, если вся семья погибла? Надеяться на то, что ее приютит кто-то из друзей отца, скорее всего, было бы слишком наивно - ведь кто сейчас захочет так рисковать? Девушка ощущала всю глупость своего положения. Вначале явиться с просьбой, а потом молчать, не зная, что ответить... А может... Может, все-таки есть какая-то возможность убежать из города? Но Инес так и не успела ничего ответить - в комнате появился незнакомый мужчина, удививший ее своими словами не менее, чем дона Чезаре. Она никогда не видела его раньше в доме консула... Впрочем, могла просто забыть. Мало ли гостей к ним приходило! Всех хозяйских друзей, знакомых, друзей знакомых и кузенов знакомых друзей разве можно вспомнить сейчас? Но, выходит, он был знаком с доном Пере (упокой Господи его душу). Или, все-таки, он имел в виду что-то другое? - Господин... - неуверенно спросила она. - Неужели вы тоже здесь из-за доньи Эвы?
Поль Солье: Слова мессира Чезаре, не смотря на не располагающую к веселью ситуацию, едва не заставили Поля улыбнуться - действительно, описанная им ситуация выглядела бы весьма забавно, имей она место на самом деле - особенно учитывая, что названную сеньориту встречать прежде не доводилось - в слишком разных кругах они вращались и было бы весьма странно, если бы благородная испанка вдруг пожелала бы водить знакомство с выходцем из третьего сословия. -К сожалению нет, сеньорита, - обратился француз к девушке. - То, что мы с вами оказались здесь одновременно - просто совпадение. У меня были свои дела к вам, мессир, - генуэзцу. - Дело касается моих родителей, которые, как вам, может быть, известно, остались по ту сторону залива - о которых, возможно, имеется информация у тех, кто схватил донью Эву.
Чезаре дель Неро: Энергия, с которой подданный Его Величества Карла взялся за дело, заставила Чезаре почувствовать себя шлюпом, по которому сходу влепило прицельным огнем неприятельское судно. Нет, энергия нового гостя была более чем понятна, и вполне оправданна как беспокойством о родственниках, так и суммой, которую, случись что, придется выложить за их выкуп в карманы наглых и рассчетливых сарацин. Торговаться эти мерзавцы, с которыми приходилось и не раз иметь дело и здесь, в Константинополе, и на северном африканском побережье, не только умели, но еще и находили в этом кровожадное удовольствие дикарей, которым мало слупить с благочестивого христианина три шкуры, надо еще и пересмеять его на все косточки, потирая зады и языки в своих вонючих кофейнях. Так что и поиск и выкуп тех, кому не посчастливилось очутиться в последние несколько дней за проливом, могли стать делом и долговременным и неприятным. - Я всею душой сочувствую вашему горю, мессер,- ответил он любезно, однако таким голосом, что стало понятно: генуэзец не сдвинется с места, пока ему не пообещают солидный куш.- И всемерно уповаю, что жизнь и здравие ваших родичей ныне вне опасности. Он хлопнул в ладоши - и слуга, то ли вышколенный, то ли просто подслушивавший за дверями, тут же появился на пороге, устремив на сеньора Чезаре полный преувеличенный преданности взгляд. - Подай нам вина,- распорядился блудный сын Генуи, ничуть, казалось, не смущенный тем, что его застали в личных покоях, в присутствии молодой женщины.- Вы ведь не откажетесь от глотка фалернского, мессер? За благополучие вашего семейства, с которым, уверен, вскоре воссоединитесь к общей взаимной радости.
Поль Солье: Словам генуэзца Поль не поверил ни на грош - особенно принимая во внимание тон, с которым это было сказано, но тем не менее сохранил учтивое выражение лица - негоже выражать своё недовольство открыто - скрыть его от глаз других. Если бы он был готов помочь - то не разговаривал бы подобным образом с сеньоритой и не говорил бы обычных фраз. Но чего-то подобного француз и ожидал - знал ведь, чего может ожидать - так что подобная реакция не стала для него неожиданностью - более того - за прошедшие два месяца именно подобные слова и приходилось слышать от самых разных людей - и пока что дело не сдвинулось с мёртвой точки. Но, учитывая что здесь служанка великородной доньи... -Благодарю вас за участие в моей беде, - тем не менее вежливо ответил Поль, ни голосом, ни видом не выдавая своего истинного настроения. А вот на предложение выпить был вынужден ответить отказом: -Прошу простить, но не пью спиртное, - принципы есть принципы - каковы бы ни были причины, побудившие сделать это предложение.
Чезаре дель Неро: Отказ вызвал у генуэзца изумление, выразившееся впрочем лишь во вздергивании одной брови, да улыбке, сделавшей хищные черты мягче, но отнюдь не приятнее. Возможно, знай они друг друга короче, можно было бы в шутку осведомиться о происхождении гостя, и о том, не подался ли он, того гляди, в поклонники Каббалы,- но время для подобных расспросов еще явно не наступило. И все же одно замечание Чезаре позволил себе сделать. - Если так дальше пойдет, скоро мы все перестанем пить вино. И есть свинину,- генуэзец явно намекал на нравы последователей Магомета, утвердившиеся здесь, предполагалось, с захватом города. В отличие от большинства италийцев и ромеев, уповавших на скорую помощь с Запада, мессерь дель Неро прекрасно был осведомлен о финансовых делах в Европе и знал, что мощной армии, способной прогнать сарацин с завоеванных территорий, не сумеет собрать даже сам Папа Римский. Слуга, явившийся с приказанным и столь же мало церемонный, как хозяин, уже соорудил на низком прикроватном сундуке, служившем мессеру Чезаре вместо поставца, прекрасную композицию из оплетенного графина, двух кубков и кое-какой нехитрой снеди, как видно, на случай, если беседа затянется. Видно было, что, несмотря на царивший в осажденном городе голод, самые находчивые и предприимчивые обитатели Галаты изыскали возможность сохранить хотя бы подобие комфорта. Дель Неро опустился в придвинутое расторопным малым кресло, крытое темной шкурой, и жестом предложил гостю занять место напротив. О маленькой служанке, казалось, он на время позабыл, не выгоняя, но и не адресуясь к ней напрямую. И то дело, не разговаривать же с девчонкой, когда у тебя в гостях человек несравненно более уважаемый? - Так чем, вы полагаете, я могу услужить всем этим попавшим в беду людям,- отпив глоток вина и устремляя на собеседника немигающие глаза, вопросил генуэзец.
Поль Солье: Похоже, генуэзец решил, что его нежданный гость является исламитом - вот они, стереотипы - если кто-то отказывается от выпивки - уже незнамо в чём начинают подозревать. Правда, если принять во внимание тот факт, что многие турки сами нарушали законы Корана - то становилось ещё более странно. -О нет, мессир, это вряд ли - даже если вдруг и заставят всех нас сменить веру - в чём лично я сомневаюсь - им невыгодно иметь в подданных враждебно настроенных к себе после всего произошедшего - то найдутся те, кто будет делать противоречащее вере тайком. То, что хозяин позабыл о сеньорите - пусть даже она и принадлежит к другому сословию, но это ведь дама, тем более она пережила столько опасностей за эти дни, сколько порой не проживают за целую жизнь - было вполне ожидаемым. В доме Солье не делали различий для сословий и национальностей - впрочем, благородные туда и не захаживали, предпочитая заключать сделки в своих домах - но здесь порядки были иными. Устроившись на предложенное место, француз с минуту собирался с мыслями, чтобы упорядочить всё, что хотел сказать. -Учитывая ваши связи, вы могли бы попробовать поспособствовать тому, чтобы появилась возможность встретиться с теми, кто может выступить посредниками при переговорах, - не откладывая в долгий ящик, Поль сразу взял быка за рога. - Сеньорита, ваша хозяйка ничего не просила передать особого? - возможно, служанка может владеть какой-либо информацией, которая могла бы помочь - даже если сама она не считает её особо важной.
Инес: - Вы имеете в виду донью Эву? Тогда нет, господин... - девушка немного растерялась. Видимо, этот дон чего-то недослышал, или не до конца понял ситуацию. Донья Эва никак не могла ничего передать, ведь она не виделась с ней с тех пор. Если бы только была какая-то возможность связи... Но, увы, это же совсем нереально! - Я ведь не разговаривала с госпожой с того времени, как это случилось... - попыталась объяснить Инес, переводя взгляд с одного собеседника на другого. - Ее увезли, а я... Я смогла убежать. Не думаю, что кто-то меня специально искал - я ведь не донья Эва, а одной служанкой больше, одной меньше... Она перевела дыхание, надеясь, что этого объяснения будет достаточно. С другой стороны, зачем кому-то из этих мужчин интересоваться подробностями ее побега? Инес понимала, что о некоторых вещах разумнее будет промолчать...
Чезаре дель Неро: Чезаре хмыкнул. - Боюсь, вы будете поражены, мессер, когда узнаете, как сильно переменилась вера ваших близких... когда вновь вам представится случай прижать их к своей груди,- генуэзец успел вовремя поправиться, заменив безнадежное "если" на внушающее надежду "когда", хотя, предложи ему кто-нибудь поставить деньги на эту карту, предпочел бы по возможности уклониться. Работорговцу, не брезговавшему перекупать живой товар, не один раз приходилось слышать, что почти всегда обращение к Аль-Корану служит для пленных единственной возможностью поутру увидеть солнечный свет. Прямота француза, надумавшего перейти от любезных слов к делу, по-своему потрафила дель Неро. Вот только какие такие "связи" тот имел в виду? Дела свои, преследовавшиеся по закону, когда дело касалось продажи рабов-христиан, Чезаре предпочитал не афишировать. Может быть, это попытка приписать себе больше знаний, чем было, или, как это называется, просто взять его если не на испуг, то на некую невысказанную угрозу, и обещание своего молчания? Ладони кондотьера слегка повлажнели. Но гость, сам того не подозревая, дал ему время собраться с мыслями, сделав паузу - и эти мгновения были, действительно. на вес золота. - Вы полагаете, что нам стоит подать прошенье султану о том, что мы желали бы выкупить ваших близки, буде те сыщутся,- отлично разыгрывая наивное раздумье, произнес он.- Сегодня с утра на всех перекрестках эти нехристи кричали о том, что Турок будет принимать просьбы, ибо с закатом солнца начинается какой-то их богомерзкий праздник. Что можно ждать от людей, у которых даже день начинается ночью?- с деланным возмущением воскликнул он, дернув рукой, так что вино наполовину выплеснулось из бокала.
Поль Солье: Служанка ничего не знала - впрочем, это было ожидаемо - а если что-то и знала, то предпочла молчать из каких-то своих интересов - или же понимая, что то, что она может рассказать может оказаться лишь во вред её госпоже? Во всяком случае Поль предпочёл больше не расспрашивать её - придёт время - и если будет нужно, она может дополнить свои слова. -Сеньорита, если на то будет воля Божья - ваша госпожа будет освобождена из рук бусурман, - улыбнулся он ей. А вот слова мессира Чезаре заставили задуматься - похоже, он сомневался в том, что Солье могут быть ещё живы - порой сомневался в этом и сам Поль - но чтобы говорить о том, что честные христиане могут сменить веру? Отец скорее покончит с собой, а вот мать - как поступит она - это только Бог ведает. -Если они могут получить какую-либо выгоду от пленных христиан - то им нет смысла обращать их в свою веру, поскольку в таком случае они не получат ничего - для многих ведь ренегат - всё равно что мертвец, - ответил он генуэзцу, ничем не выдавая своих чувств. А вот слова касательно прошения султану попали в точку - именно с просьбой поспособствовать в этом и пришёл в этот дом француз, поскольку, неоднократно уже обжёгшись, теперь предпочитал действовать более осторожно - а то, что здесь оказалась сеньорита было только на пользу - ради одной семьи из третьего сословия султан может и не согласиться на исполнение прошения - а если в деле будет замешана ещё и испанская аристократка - шансы повышаются, пусть и ненамного - но, как знать? -У каждого народа свои обычаи. Возможно им самим кажется диким то, что мы считаем обыденным, - парировал Поль возмущение мессира. - И если предстоит сотрудничество - то следует уважать друг друга - даже если одновременно с этим хочется ткнуть ножом в спину. Пусть его отношение кажется странным - но ведя дела с представителями всех национальностей и верований, собравшихся в столице Византии - приходилось подстраиваться друг под друга - и если твой партнёр готов торговаться до умопомрачения ради одной монеты, поскольку это для него вполне обычное дело - то почему бы не поступить таким же образом?
Чезаре дель Неро: Спорить было не к чему, да и не о чем: коли мессер Солье еще не удостоверился в том, на какие зверства способные вошедшие в раж окаянные нехристи - тем хуже для него. Подарочек будет, когда супружница или сестра, которую он мнил непорочную аки Дева Мария, принесут ему через положенный срок эдакого маленького бусурманчика - мигом избавится ото всех иллюзий. - Слушая вас, мессер, я начинаю думать, что воины христовы напрасно проливают кровь, пытаясь остановить угрозу, наступающую с Востока. И что Гробу Господню вполне неплохо там, где он сейчас есть - то есть в руках поганых язычников,- черные глаза генуэзца помимо воли блеснули с угрозой. Дель Неро был человеком расчета, но сейчас была задета не просто его честь - было поставлено под сомнение то преимущество, которое, как он полагал, должны иметь христиане не только на Мармарре. Иначе, того и гляди, скоро их самих начнут обращать в рабов. Генуэзец усмехнулся над краем бокала, не скрывая жестокой насмешки. - Если все так невинно и эти нехристи - ваши большие друзья, к чему беспокоиться о судьбе вашей семьи?
Инес: Друг хозяина не сказал собеседнику прямого "нет", но в насмешливой интонации ответа можно было без труда распознать отказ. Но только ли господина Солье он касался? Или же каталонке следовало отнести это и на свой счет? Ведь если он откажется помочь донье Эве, то что остается делать? Инес и так осталось в этом городе совсем одна... Впрочем, мужчины не обращали на служанку консула внимания. Ни ее имя, ни имя ее хозяйки не было упомянуто. Казалось, о ней совсем забыли - да и действительно, кто она такая, чтобы господам о ней беспокоиться? Да и кто такая сейчас, когда все рушится, донья Эва? Ведь наверняка есть девушки и более знатного происхождения, тоже находящиеся в плену... Разговор, видимо, уже подходил к завершению, но ничего определенного о дальнейшей судьбе доньи Эвы служанка так и не услышала. Ни "да", ни "нет". А что может быть хуже неопределенности и понимания своего бессилия? Наверное, гость сейчас уйдет - но захочет ли дон Чезаре продолжать обсуждать этот вопрос с ней? Или же ей следует тоже уйти, приняв это молчаливое "нет"? Инес набралась храбрости (а то виданное ли дело - встревать в беседу двух благородных донов!), и все-таки решилась негромко спросить: - Простите мою дерзость, дон Чезаре... Значит ли это также отказ в помощи моей хозяйке?
Чезаре дель Неро: Возможно, в другой день мессер Чезаре и поразмыслил бы о том, чтобы оказать услугу дочери старого товарища - но теперь перед ним стоял господин родственник, внезапно воспылавший любовью к завоевателям, убивавшим мужчин и насиловавшим женщин, продававшим детей в рабство... и сказать одному "нет", а другой "да", при всей возможности, было кондотьеру отвратительнее, чем обкорнать собственную плоть в обмен на возможность униженно целовать туфлю султана. - Едва ли донья Эва жива,- произнес он тем тоном, которому будто бы не хватает сил передать охватившую говорящего скорбь,- даже если ее пощадили сарацины, она сама изберет участь более достойную, чем стать наложницей в гареме убийца своего отца. Ожидать иного от дочери каталонского кортеса значило бы нанести ряжкое оскорбление его памяти. Хотя, без сомнений, кому-то такая жизнь может показаться почетом,- прибавил он, выведенный из себя молчанием Солье.
Поль Солье: Услышав, как генуэзец утверждает, что правда лишь в руках тех, кто не принадлежит к мусульманской вере, Поль сдержал усмешку. Достаточно вспомнить, как некогда город разгромили крестоносцы - которые шли освобождать Гроб Господень - а в итоге предпочли заниматься грабежом и убийствами. Люди неисправимы - и пусть родословную можно проследить аж до времён Рима и в предках все сплошь аристократы - внутри вся та же гниль. Вера - лишь повод начать резню, причина лежит в самой человеческой испорченности. Возможно именно так рассуждали в своё время благородные паладины из легендарных времён - но мир меняется. Поэтому следует держать мыли при себе - высказав их - можно прослыть человеком как минимум странным - если вообще не еретиком - так что француз предпочёл не ввязываться в дискуссию, которой, судя по всему, мессир так жаждал. Он уже начинал привыкать к тому, что Бог испытывает его терпение и настойчивость, возводя вокруг бесконечные стены - но он обычный человек и не обладает терпением апостолов - и вот сейчас, вместо того, чтобы попытаться сломать очередную - пусть нет и не прозвучало чётко и ясно, но вывод напрашивался сам собой - лучше попытаться найти ворота в другой. -Прошу прощения, что отнял у вас столько времени, - Поль поднялся с места. - Сеньорита, я уверен, что ваша госпожа жива, - подбодряюще улыбнулся он испанке.
Инес: От слов дона Чезаре Инес вздрогнула. Конечно, это жестокая реальность, в которой нету места ее наивным мечтам. Ведь действительно, наверное, донью Эву спасти будет очень сложно, а может, и вовсе даже невозможно... Каталонке было очень стыдно, что она все-таки посмела обратиться с этой просьбой к дону Чезаре, побеспокоить его чем-то неосуществимым... Даже слова второго мужчины не помогли Инес. Жива - но что за жизнь может быть в плену у этих нехристей, отродий бесовских, прости Господи... Теперь оставалось одно - только уйти. И так уже достаточно времени отняла у благородного дона... - Простите меня, что я вас побеспокоила... - Инес смотрела себе под ноги. - Вы позволите мне удалиться?
Чезаре дель Неро: На мгновение Чезаре ощутил подобие раскаяния, но чувство это было достаточно мимолетным. Помогать этому любителю сарацин? Да где этот Солье вообще был, пока он и его товарищи стояли насмерть на стенах города? Небось, припрятывал по саду денежки и драгоценности своих пышно наряженных подружек. Такие везде выкрутятся, и всегда будут на коне. В своем праведном гневе генуэзец как-то совсем позабыл, что сам частенько отсчитывал или получал звонкие дукаты черно- и темно-кожим торговцам Эфеса и Каира, ведь одно дело - торговать в дни мира, и совсем другое - защищать тех, кто с оружием стоит перед воротами своего дома. Если бы его спросили об этом, Чезаре ответил бы, что есть разница между тем, чтобы продавать дикарю копья и пестрые бусы, и совсем иное - относиться к нему как к равному. Он холодно поклонился в ответ на любезность Поля и повернулся к Инес. - Ступайте и молитесь, дитя, молитесь за душу своей патронессы.
Поль Солье: -Благодарю вас, мессир, за гостеприимство, - попрощался с хозяином дома Поль - учитывая, что он не съел ничего, подобные слова можно было бы расценивать двояко - а как их расценит хозяин дома - уже не суть важно. Вежливо поклонившись генуэзцу, он обратился к сеньорите: -Прошу вас - не знаю вашего имени - я уверен, что с вашей госпожой всё в порядке. Она благородная донья и не позволит приблизиться к себе - а тем, кто захватил её, невыгодно причинять ей вред, поскольку они могут рассчитывать на то, что за неё вполне могут вступиться - а показать себя с хорошей стороны перед другими державами султану после всего произошедшего будет только на руку. Конечно, он не мог знать всего сказанного достоверно - только надеяться, что его знание истории окажутся вполне достаточными - и он правильно понимает намерения завоевателя, решившего устроиться здесь всерьёз и надолго. -Идёмте со мной, - предложил француз каталонке.
Инес: Инес только вздохнула. "Невыгодно причинять вред...", "Не позволит приблизиться к себе..." - этот господин просто не был у них дома этим утром, и не видел, что позволения там никто не спрашивал. И у доньи Эвы вряд ли будут, если захотят... Разве она такая уж слишком важная персона по сравнению с другими? И познатнее могут найтись, и побогаче, и поважнее... Действительно, оставалось только молиться. Если Бог услышит... Девушка молча поклонилась дону Чезаре и направилась за французом. Может, это нерассудительно - ведь она его видит первый раз в жизни, но, с другой стороны, куда ей остается идти?
полная версия страницы