Форум » Город » Секрет всегда имеет форму уха - 31 мая, Галата, дворец подесты, около семи вечера » Ответить
Секрет всегда имеет форму уха - 31 мая, Галата, дворец подесты, около семи вечера
Эва Пере и Кабрера: Место: дворец подесты, 3-й этаж
Ответов - 27, стр:
1 2 All
Эва Пере и Кабрера: Последние шаги до двери, наверное, были самыми трудными. Все время казалось, что сейчас что-нибудь случится и просто так Эве выйти не удастся. Она, кажется, даже дышать перестала и осознала это только, когда двери, за которыми скрылся султан, закрылись. Глубоко вдохнув, каталонка устремила свой взор на янычара, проводившего ее дол комнаты, что стала убежищем дочери консула в этом царстве врагов. Войдя во внутрь и закрыв за собою дверь, Эва прислонилась к ней спиною и прикрыла глаза. Только сейчас она ненадолго позволила себе отдаться чувствам, что скрывала и держала в себе. Ощущение легкой дрожи, от осознания, что она была на волосок от смерти; жар, когда прокручивался разговор в голове и те слова, за которые хотелось скинуть османа в самое сердце ада; мечущиеся мысли, которые путаются в голове. Пока им слишком везет, словно Бог сам расчищает дорогу заговорщикам, но ведь так везти не может вечно и полагаться на одну удачу очень опрометчиво. Нужно скорее вернуться к вопросу о покушении и договорить с принцем. Кстати, о нем. Эва открыла глаза, когда вспомнила, об Озгуре и том, что он вероятно еще здесь. Взгляд практически сразу наткнулся на него. Отстранившись от двери, каталонка сделал несколько шагов, приближаясь к Озгуру. Голос звучал ее тихо и немного взволнованно - Выше Высочество, у нас с Вами не так много времени, на то, чтобы осуществить задуманное, - конечно, она осознавала, что ее обман может в любой момент быть раскрыт и не известно тогда, что будет. Стоило подумать и о запасном варианте, быть может, когда не она, как бы того не желало ее сердце, а сам принц вонзит кинжал в султана. - И быть может, нам стоит подумать о варианте, когда рука, которая вонзит клинок в султана будет вашей, если мне помешают.
Озгур: За прошедшее с ухода обеих своих спутниц время шехзаде Озгур испытал все терзания, какие испытывает человек, не знающий с какой стороны его ударят ножом. В глубине души он уже не надеялся, что какая-либо из девиц возвратится, и уж тем более - что, возвратившись, она сохранит присутствие духа, достаточное, чтобы вести беседу. Когда открылась дверь, последнее, что он был готов увидеть - лицо каталонки, сопровождаемой, конечно же, по пятам неусыпным стражем, но тем не менее живой. Куда больше он ожидал появления пугавшего его евнуха с прекрасным накраженным лицом или же янычар, которые бы бросили к его ногам растерзанное тело... порознь или вместе, уже не имело никакого значения. Словом - он давно уже был готов к худшему, а потому слова доньи Эвы не только не сразу дошли до его разума, но и в первый миг показались порождением бреда, верного спутника снедавшей его нервной лихорадки. Но, едва осознав, что представшее перед ним обличие - не плод воображения, а речи - не обман слуха, вызванного чрезмерным напряжением нервов, он ощутил возвращение присутствия духа, а с ним - и возмущения, словно девица уже созналась в предательстве. - Что же заставило вас изменить свое решение?- произнес юноша с холодностью, сделавшей бы честь и его венценосному брату, и самообладанием, которое восхитило бы любого из визирей, понаторевших в искусстве придворных интриг.
Эва Пере и Кабрера: Эмоциональное напряжение не сравнимое ни с чем, которое Эва испытала в беседе с султаном измотало ее и хоть на мгновение было необходимо перестать сдерживать себя и пусть совсем на толику дать послабление. Благо все же со своим таким странным и неожиданным союзником, она могла хоть немного, но расслабиться. И все же никогда не стоило забываться. Вопрос Озгура на мгновение ее озадачил, потому что мысли еще немного путались, когда же до нее дошло, как прозвучали ее первые слова без объяснений, то она со свойственной ей эмоциональностью совершенно противоположной холодности и самообладанию принца, но на то он и мужчина, и довольно тихо заговорила - Нет-нет, Вы меня не так поняли. Я не отказываюсь от всего того, что мы обсудили ранее. Просто опасаюсь, что обстоятельства могут сложиться так, что у меня не будет возможности осуществить задуманное. Мне пришлось сейчас солгать султану, чтобы хоть ненадолго отсрочить неизбежное и иметь возможность осуществить задуманное, но ложь эта подобна кувшину глиняному, что стоит на самом краю стола и одним легким движением, может быть, разбит. Конечно, есть шанс, что я смогу все обыграть в свою пользу, но уже не будет той свободы относительной, которую я имею сейчас, когда все отчего-то решили, что я принадлежу Заганос-паше, - на последних словах щек коснулся легкий румянец, словно отпечаток то ли смущения, то ли возмущения, что ее добропорядочную христианку подозревают в том, что она не предпочла бы смерть, а отдалась на милость победителя. - Однако в любом случае, султан должен умереть сегодня от моей или от вашей руки, - эту фразу каталонка произнесла чуть громче, в порыве чувств. - Именно поэтому я полагаю, стоит подумать над запасным планом и, конечно, дообсудить план основной, но времени у нас очень мало, - практически все каталонка выпалила на одном дыхании.
Озгур: Верно говорят, что лед охватывает воду в мгновение, а для того чтобы оттаять, ему требуются многие дни. Озгур-бей, сын пропавшего и, возможно, уже представшего перед Аллахом Орхана Сулейман-заде, куда охотнее верил теперь в худшее, а в предательство, учиненное слабодушной женщиной, ведомой страхом за свою честь и жизнь - и подавно. Столь же безоглядно, как он недавно желал довериться донье Эве, юный наследник теперь сожалел о своей откровенности. В общем, он даже не ошибся, если вспомнить, что другая из девиц, не так давно покинувших эти комнаты, будь на то шанс, продала бы его со всеми потрохами. Лед этот отразился во взгляде пленника, устремленном на девушку. - Султан умрет сегодня,- произнес он с мрачной уверенностью человека, уже вручившего свою судьбу в руки Всевышнего.- Но что столь внезапно заставило вас решить, что к его смерти может сыскаться препятствие? И... почему эти люди подумали, что вашим хозяином,- он не сумел выговорить слово "любовником",- отныне является Заганос-паша?
Эва Пере и Кабрера: Ледяной взгляд принца, сейчас он не вызывал ни дрожи, ни напряжения, будто его взгляд таял даже не касаясь каталонки. Всего три слова. Но в этих словах было то спокойствие, уверенность и какая-то даже радость, легкость, словно вера в то, что сбудется самое заветное желания. Разве могла она подумать, что в этих трех словах, что ранее бы ее напугали, сейчас она обретает все самое ценное. "Султан умрет сегодня" это было как музыка не только для ее ушей, но это была самая божественная мелодия для самой души и жаждущего отмщения сердца. - О большем я и не молюсь, - произнесла Эва, и в глазах не было ни волнения, ни печали, ни злость, только удовлетворение и спокойствие, именно в этот миг. - Что заставило решить? То обстоятельство, что моя ложь легко может быть раскрыта и тогда, полагаю, расплата за это не заставит себя ждать, зная нрав султана. А почему подумали? - Эва чуть привздернула подбородок, как всегда делала, если ей что-то не нравилось. Ее хозяином? Что она тварь какая-то бессловесная, чтоб у нее хозяин был или служанка какая? Хотя стоило признать, что сейчас ее положение было хуже положения любой служанки и даже той же твари бессловесной, неразумной, чья судьба предопределена, и она не терзается. - Не знаю. Может быть, от того что он меня сюда привез. Мне трудно судить, я не знакома с вашими обычаями. Может, потому что так решила эта ромейка Чалыкушу по каким-то ведомым только ей причинам. И не удивлюсь, что именно она нашептала подобное султану, ведь когда я пришла она там тоже была, - Эва чуть пожала плечиками. - Султан же слышал только то, что хотел. И мне пришлось лишь слегка потворствовать заблуждению, ведь это поможет выиграть время и пользоваться относительной безопасностью, пока все не выяснится. Но в моей ситуации выбор невелик либо смерть сию минуту, либо чуть позже и возможность спасти родных. Я же готова умереть, - едва заметная горькая усмешка, - но только после султана.
Озгур: Известие о том, что одна из двух девиц все-таки не устояла - перед османским ли золотом, перед их ли ножом, или же просто, по женской слабости и сорочьей потребности разболтать, кто к чему, первому, второму, и третьему встречному - в противовес ожиданиям каталонки, не усилило доверия к ее собственной персоне. Конечно же, она могла искренне пытаться предупредить его - но могла и, как жена Уррии, явиться сюда, чтобы предупредить известие о своем собственном падении, заранее свалив вину на другую. - Не странно ли,- словно задумавшись, произнес юноша, опуская глаза, но продолжая следить за собеседницей через завесу ресниц, длине и густоте которых позавидовала бы любая восточная, да и западная красавица.- Кажется, сам противник Аллаха ворожит им, и у них всюду есть глаза и уши: неизвестным мне чудом враги прознали, что ваш отец жив, и явились за ним, теперь так же неизвестным чудом они могут прознать, что мы злоумышляем против султана. Эта девица разве также скрывалась в вашем доме?- с самым невинным видом шехзаде поднял брови, вновь устремляя черные глаза на дочь покойного иль-каталанс.
Эва Пере и Кабрера: Наверное, в другой ситуации, или скорее будь на месте Эва человек более рассудительный, более прозорливый, он бы понял тот смысл, который скрывался за словами принца. Дочери консула же даже в голову прийти не могло, что ее могут не то что обвинить, а даже подозревать в предательстве и тем более в том, что она могла османов в дом отцовский привести. Хотя, быть может, тот самый прозорливый человек больше бы надумал, а принц и не это имел в виду. - Не более странно, чем встреча в плену принца и дочери консула, которых объединила одна цель, и которым до сих пор ничего не мешало. Пути Господни неисповедимы, - Подняла глаза к потолку. Да, только в этом остается утешаться в самые черные моменты жизни. - И не за моим отцом пришли сегодня утром. Он был лишь помехой на пути к их цели - семьи императора. И те, кто искал укрытия в доме нашем, раскрыли объятия врагу нашему. Каким же чудом прознали они мне не ведомо, я могу лишь предполагать и, конечно, ромейка эта не скрывалась в нашем доме, - почему-то поминать о своих подозрениях сейчас казалось лишним и ненужным. - Вот и показала сама жизнь кто истинный христианин, - в самом деле, ведь стоило только задуматься, и смело можно было узреть, как ромей за ромеем предавали и призывали смерть на головы Эвы и ее семьи, так стоит ли винить ее в том, что их вера теперь была в тысячи раз более порицаема ею, как и те, кто возносил свои ложные молитвы Богу. Не менее, а даже более была порицаема и вера Озгура, но в нем здесь и сейчас она видела единственного союзника, хотя пути их совершенно разны и пересеклись сейчас лишь, чтобы они помогли друг другу осуществить задуманное, а далее так же разойдутся. В этом каталонка была уверена. И все же не время сейчас было предаваться воспоминаниям или рассуждениям о вере. Об этом она подумает после, если оно для нее наступит. - Впрочем, все это сейчас не столь важно по сравнению с тем, что мы задумали. Не о том, что могу они прознать о наших планах, я говорю, а о том, что сами того и, не ведая, могут помешать мне сделать задуманное. Только этого опасаюсь. И не слишком ли самонадеянно с нашей стороны, надеяться на то, что султан призовет ромейку к себе в покои? А ежели этого не случится?
Озгур: Семья императора. Да, семья Константина, как и его собственная были помехой на пути к беспрепятственному титулованию Завоевателя новым владыкой Византии. Озгур знал об османской части своей родни достаточно, чтобы составить представление о ядах, кинжалах и дворцовых бассейнах, в которых топят едва созревших детей, чтобы новому господину, опустившему сиятельный зад на престол, по ночам спалось спокойнее. Знал... и, признаться не мог осуждать. Не сейчас. Не тогда, когда кровь его родных, возможно, еще не впиталась в греческую землю. О, будь у него такая возможность, он бы убил своего брата столько раз, сколько ударилось о ребра его дрожащее от ужаса сердце, боясь угадать в каждом мертвом теле знакомые черты. Но увы, шанс был только один - и его надо было использовать любой ценой. Даже если эта девица пытается завлечь его в ловушку, не достойнее ли умереть, пытаясь свершить месть, чем остаться жить, предав поруганию память своих достойных предков. - Нет,- решительно отрезал он, хмуря сросшиеся черные брови, которым позавидовала бы любая из дворцовых красавиц.- Аллах благоволит мужественным и смелым, и защищает тех, кто борется за правое дело. Справедливость его будет на нашей стороне и месть совершится. Что же касается времени... возможно, вы правы и не стоит слишком полагаться на час, когда в своих покоях мой брат будет наиболее охраняем. Но... когда и как? Разве что выждать минуту, когда он будет пировать, наслаждаясь своею победой... или когда он решится свершить очередную казнь,- произнеся это, юноша содрогнулся, поняв, что, возможно, султан будет наиболее досягаем для правосудия именно в минуту, когда сам будет готов совершить скорый суд. И поняв, что, если случится, он готов будет пойти и на этот шаг.
Эва Пере и Кабрера: Каталонка же надеялась, что все же больше мужественным и смелым благоволит Господь Бог, истинный и единый, а не этот языческий Аллах с последователем которого в силу обстоятельств ей приходилось быть союзницей. Будь, наверное, на месте османского принца любой другой его единоверец, предложивший союзничество в деле опасном, но желанном, она бы согласилась. Пусть не сразу, но рискнула бы. И единственное отличие Озгура от любого другого союзника заключалось лишь в том, что как ни странно, но ему она доверяла. Пусть не безгранично и всецело, но намного сильнее любого другого, ведомая воспоминаниями и тем, что Озгур был жителем павшего Константинополя для нее, быть может, даже больше, чем османом. - Воистину, - отозвалась дочь консула на слова об Аллахе, адресуя их своему Богу. - Всевышний не оставит нас в этот час, на это остается уповать и верить. Теперь же главным было выбрать время то самое единственное, другого шанса у них не будет. Не знавшая о традициях врага практически ничего, а то, что и знала, скорее, было домыслами и слухами по большей части, каталонка и не думала, что у них даже разные традиции пировать. - Полагаю, пир будет самым удачным временем, когда враги наши будут менее бдительны. К тому же султана отправил нашу общую знакомую подобрать одеяние, подходящее к какому-то вечернему событию, когда она предстанет перед султаном. Можно предположить, что речь шла о пире. Скорее всего. Ведь не приведет он к себе в покои ту, которой поручил следить за ее нынешним покровителем или еще кем-то, - учитывая, фразу султана про уши для одного и уста для другого, а так же то, чего от нее самой требовал султан, каталонка пришла к подобному умозаключению, которое вполне могло оказаться и ошибочным.
Озгур: Пожалуй, с тем, что говорила Эва, трудно было не согласиться. Но было одно, что было каталонке неизвестно: в Османской империи и у правоверных мусульман за ее пределами недопустимо было, чтоб женщина появлялась на мужских застольях. Оргии, во время которых обнаженные девы развлекают мужчин, захмелевших от вина и сплетения грациозных тел, были свойственны Западу куда как более, чем Востоку, хотя первый и полагал, что лишь копирует величавые повадки соседа. Это значило либо то, что султан, едва воссев на трон Бизантиума, уже отступил от правил приличия, либо - что хозяева, которым теперь принадлежал и он, и надменная дочь покойного каталонца, решили ученить над ними мрачную и жестокую шутку. - Девица, которая... была тут. Как вы полагаете, ей можно довериться?- в задумчивости спросил юноша, хмуря сросшиеся темные брови.- Ответ был для него самого почти очевиден, но Озгур хотел лишний раз убедиться в его правоте. А так же в том, что за его спиной и в его отсутствие донья Эва не сговорилась с султаном, и не продала или не выболтала по слабости его тайну хотя бы одному из своих собеседников.- Быть может, возможно как-то уговорить ее провести нас в покои моего брата? Когда все уснут...
Эва Пере и Кабрера: На вопрос принца Озгура Эва ответила сразу же, ни секунды не сомневаясь, так как можно ответить или хорошо заученную ложь или чистейшую правду. - Нет. Полагаю, ей нельзя доверять совершенно. Она уже полностью отдалась во власть новых своих властителей. Вы же сами видели у нее на уме одни лишь украшения, одежды и безбедная жизнь. Слышали бы Вы то, что она говорила до встречи с вами и сейчас при султане, с какой алчной преданностью. Верность врагам нашим ей вероятнее выгоднее, чем предательство. Упаси Господи, чтобы она что-то узнала. И что можем мы предложить ей, чего бы не посулил султан или ее хозяин нынешний? Эта девица продаст нас тот час же, - при мысли, что принц решит уговаривать ромейку, Эву бросало в жар, потому что в ее ушах отчетливо звучала фраза, которую девица бросила "я бы ответила, что за такие разговоры голову с плеч снять". Разговор вновь возвращался к покоям султана. Как было видно, одно желания убить мало, самое трудное было изыскать возможность, имея даже оружие. - Вы полагаете, пир нам не подходит? И все же стоит рискнуть проникнуть в покои? - Решила уточнить каталонка, которая действительно понятия не имела, что у мусульман женщины не появляются на пирах вместе с мужчинами.
Озгур: Османский принц, который, встань по-иному звезды на небосклоне, мог бы сам нынче сидеть во главе войск, пирующих на развалинах древнего города, принц, ощутивший невольную зависть к старшему брату при ощущении мощи подвластной тому армии, принц, поставленный Аллахом сейчас перед выбором: объединиться с людьми, чужими по вере, чтоб покарать человека, молившегося с ними одному богу, своего родственника. Лишенный знания о том, какая участь постигла его отца и брата, он все еще питал надежду на то, что царская кровь, текшая в жилах Орхана и его сыновей, в последний момент остановит если не руку Фатиха, то руки его палачей - недаром же Махмуд Ангел помог ему скрыться от смерти, позволив неузнанным пребывать в стане его злейшего врага. Как знать, не готовилось ли уже на сына Мурада какое-нибудь покушение, способное превратить час его торжества в мгновение его смерти? Одним словом, как бы Озгур не жаждал гибели нового султана, его душа замирала при мысли, что эта минута станет и последним днем его жизни. А нападение на пиру, соверши его мужчина или же женщина, повлегло бы за собою быструю и неминуемую смерть. - Я хочу обдумать все варианты,- уклончиво отвечал он на вопрос каталонки.- Несомненно, что мой брат, разгоряченный вином, будет представлять более легкую добычу в часы беспечного веселья, когда никто не будет ожидать для него опасности. Однако же бесспорно и то, что на пиршестве вокруг него будут тысячи глаз, и любая случайность сможет помешать нам осуществить ее месть, или же осуществить ее так, как бы нам обоим этого хотелось. Поэтому следует все же иметь в виду и возможность пройти в его покои с кем-то из слуг, чтобы потом попробовать незаметно выйти из дворца... В конце концов, может не повезти одному из нас, и тогда вся тяжесть отмщения ляжет на плечи другого. Когда вы...- он помедлил, не зная, как лучше задать вопрос, чтобы не оскорбить чувствительность девицы из благородного дома, но, недолго поискав, спросил напрямую.- Когда султан вас призвал к себе, не выражал ли он желания, чтобы вы разделили с ним ложе?
Эва Пере и Кабрера: Рассудительность даже в делах ведомых жаждой мести, та необходимая составляющая, залог успеха. Принц Озгур был той самой рассудительностью сейчас, которая заставляла задумать и прислушаться Эву. Что лучше? Рискнуть на пиру, когда действительно велика вероятность того, что кто-то заметит, и все старания будут напрасны? Или все попытаться проникнуть в покои султана, когда он более всего беззащитен? Ведь, судя по всему, сейчас османы уверены в своей силе и не допускают даже мысли, что опасность может притаиться под одной крышей с их владыкой. Как иначе расценить то, что ей с такой легкостью удалось не просто принести оружие сюда, но и остаться с ним? Излишняя самоуверенность может сыграть злую шутку. Каталонка молилась, чтобы эту самую шутку судьба сыграла с султаном. И все же слова Озгура насторожили, неужели они будут планировать по сути две попытки покушения? Одну на пиру, другую в случае неудачи в покоях? Отчего-то казалось, что если первая и пройдет, то вторую будет невероятно трудно осуществить. Однако прежде, чем Эва решилась озвучить свои сомнения, она услышала то, от чего ее щеки вспыхнули уже не в первый раз румянцем, а в глазах мелькнуло раздражение, которое она неумело попыталась скрыть - Нет, - довольно резкий ответ получился, так что тут же Эва попыталась его сгладить, - иначе бы я сказала это сразу, и нам бы не пришлось мучиться выбором времени и места. К тому же он думает, что я, - скрипя сердцем, она продолжила, после небольшой паузы, - принадлежу Заганос-паше и поручил мне следить за ним. Вряд ли он стал бы делить со мной ложе, преследуя подобные цели, да еще после нашей утренней с ним встречи, - легкая усмешка коснулась уголков губ. Эва была уверена в том, что они с султаном не питаю взаимной симпатии, так что вряд ли бы он даже додумался совместить в мыслях ложе и Эву, по крайней мере, как и большинство людей, она судила по себе. И пусть это было с одной стороны плохо для их плана, который было бы сразу легче осуществить, но с другой стороны это придавала некое спокойствие, может быть и ошибочное.
Озгур: То, что казалось каталонке предумсотрительностью, как уже сказано выше, было лишь следствием сумбура в душе молодого османского принца и страхом, впервые в жизни всерьез тронувшим его сердце. Скачки, дуэли и пирушки, те похождения, иногда беспечно-опасные, иногда полные вполне ясно осознаваемого риска для жизни - все это было полно азарта и задора, так свойственного юности и так приставшего к званию иноземного принца, который один как бы воплощает для всех иноверцев собственную страну. Много лет спустя та же участь постигла утонченного и развратного принца Джема, сына султана Мехмеда, вынужденного скрываться от старшего брата сперва в землях Лимузена, а после - в Риме: окруженный легкомысленными и лишенными восточной скромности коварными красавицами, он вынужден был изобретать новые и новые хитрости, чтобы оставаться для латинян и греков чем-то отличным от дрессированной обезъяны. Джему это удалось меньше, и уже на исходе первого года его пребывания в городе Святого Петра отзывы о "брате великого турка" были самыми противоречивыми. Недоброжелатели сравнивали его неповоротливость с бочкой, а манеры находили вопиющими и ужасными; друзьям же, или, по крайней мере, тем, кто числил себя в друзьях беглого претендента на османский престол, нельзя полностью верить, ибо никто из них небескорыстен. В любом случае, как это часто бывает, отзывы эта, льстивые или порицающие, характеризуют в первую очередь лишь тех, кто их дает. Но теперь.. теперь все было иначе. Смерть, похожая на потаскуху, с равным равнодушием ложащуюся в постель и к нищему и к царю, и достаточно распутная, чтобы с жадностью привлекать к объятия новых и новых любовников, теперь внезапно решила обратить свое внимание на юношу, едва выпорхнувшего из-под отцовского крыла. Этот страх, эта смерть была темной и грязной, и от ее присутствия веяло смрадом могилы. Поэтому Огур-бей как мог долго отодвигал от себя ответы на необходимые вопросы и отстранял кинжал, уже взятый в руку. - А эта девица? Ты сказала , что ей нельзя доверять. Но она может... может проникнуть в покои султана?
Эва Пере и Кабрера: Эва была убеждена в том, что не под каким предлогом ни намеком, ни полунамеком нельзя допустить того, чтобы ромейка не то что узнала об их плане, а даже что-то заподозрила. Уж лучше она сама переоденется и притворится лишенной каких-либо убеждений, кроме жажды обогащения, ромейкой, чем будет хоть в чем-то на нее полагаться. Хотя это тоже был сомнительный выход. И если же принц решит довериться или как-то связать себя и ромейку подобной тайно, то каталонка явно предпочтет остаться в стороне. Если ж умирать, то иметь хоть призрачный шанс на то, что задуманное осуществится. Чалыкуша же в ее глазах была угрозой этому шансу. Только все эти мысли, так и остались мыслями и не были обращены в слова. - Глупо было бы мне утверждать о том, что может или нет эта девица. Но она настолько ушлая, что я бы не удивилась, если бы смогла, но стал бы ее султан сам впускать, не уверена. Хотя и о его помыслах, откуда мне знать, быть может, ромейка в его покоях могла оказаться ценнее, чем она в покоях того, за кем поручено следить, - свои слова каталонка подтвердила и тем, что слегка пожала плечиками, как бы говоря, что не знает она наверняка, а это всего лишь предположения. В самом деле, порою трудно сказать о мыслях и том, на что способны те, кого считаешь близкими, с кем ты прожил под крышей не один год, что уж говорить о тех, с кем ты успела познакомиться только сегодня, и кто был далек от тебя как звезды от земли.
Зоя: Между тем девица, которую так живо обсуждали принц Озгур и донья Эва, была наконец выпущена из цепких лап черных евнухов - если не обновленной духом и телом, то, по меньшей мере, как следует вымытой. Султанские слуги сделали все, что могли, имея в своем распоряжении не хаммам, а всего лишь жалкое его подобие, но на неискушенную Зою и это произвело неизгладимое впечатление. Евнухи растерли ее благовонными маслами, расчесали волосы и уложили их вычурным узлом на затылке, подстригли и отполировали ногти на руках и ногах, и, наконец, облачили в почти прозрачные шароварчики и чуть более плотную рубашку из бледно-сиреневого шелка. Единственное, чего не хватало бывшей циркачке для полного счастья - это зеркала и завистливых вздохов. И то, и другое, как ей помнилось, можно было найти в покоях, отведенных пленнице Заганоса - что бы там ни твердила Эва, но даже монашке не чужды женские слабости. Евнухи то ли не поняли толком, чего от них хочет подопечная паши Шехабеддина, то ли имели на этот счет какие-то особые распоряжения, но безропотно позволили Зое покинуть "баню", правда, не забыв тщательно укутать ее по своему обычаю в прошитое серебряной нитью покрывало. Ни один павлин не нес своего хвоста так важно, как шествовала по по коридору кира Анна Нотарас, прислушиваясь к собственным шагам. Голоса по ту сторону двери заставили Зою повременить со стуком в дверь - она предусмотрительно сначала прижалась щекой к полированному дереву, но, увы, мало что успела услышать, переусердствовав в своем благом начинании. Дверь скрипнула, когда девушка слишком уж налегла на нее, и медленно открылась внутрь.
Озгур: Принц вздрогнул и повернулся, как повернулся бы на его месте любой человек, можно сказать, пойманный с занесенным, пусть пока только воображаемым кинжалом над головой повелителя полумира. Умысел в глазах владык мало чем отличается по тяжести от деяния, и, окажись за дверями какой-нибудь словоохотливый турок, хотя бы тот красавец с липким взглядом и внешностью женщины, что посещал эту комнату утром, участь незадачливых заговорщиков была бы немедленно решена. И все же, хотя испуг юноши был силен, у него достало гордости сделать шаг навстречу опасности и, переборов оцепенение, распахнуть дверь до конца. Хорошенькая головка, совершенно преобразившаяся, произвела на него такое же впечатление, какое некогда наводила на легковерных и любопытных греков змееувенчанная голова Горгоны. - Вы?- охриплым голосом выдохнул он.
Зоя: - Мы, - согласилась Зоя. - И что это вы здесь делаете, а? Если до недавнего времени она охотно поверила бы в то, что молодой турок оказался в покоях пленницы для того, чтобы совершить над ней насилие какого-либо вида, теперь, после общения с султанским фаворитом, мысли ее приняли иное направление. Одна женщина уже оставила Заганоса-пашу с носом, было бы забавно, если бы вторая украсила его в придачу рогами. Зоя бросила быстрый взгляд на кровать - постель казалась не смятой, да и одежда предполагаемых любовников была в полном порядке. Хотя это, возможно, потому, что их потревожили слишком рано. - Абдулла-паша спрашивал о тебе, - промолвила она с таким видом, будто была послана сообщить именно эту замечательную новость.
Озгур: Озгур-бей покудова не встречался с новым Великим визирем, более того, даже не знал, что Халиль-паша, на помощь которого он так рассчитывал, султанской волей уже был смещен со своего поста. Потому величайшей опасностью, подстерегающей юного принца, казались ему самому похотливые глаза Шахин-паши. В доме принца Орхана были евнухи, но среди них старшему шехзаде никогда не доводилось видеть столь же.. столь же... ужасных. Конечно же, юный принц слышал о нравах дворца, о той власти, какую получали лишенные мужества мужчины благодаря своей изворотливости и своему телу, служившему предметом любовных домогательств едва ли не чаще, чем дворцовые наложницы - но все это были не больше чем слухи, распространяемые христианами, слухи, сопровождаемые презрительной усмешкой муслимов. Поэтому вид почти ровесника, ошарашившего его столь нескрываемым предпочтением однополой любви и своим нескромным видом, навевал на Озгура почти паническое отчаяние. Что значит для женщины учиненное насилие? Мгновение позора - и больше ничего. Но для мужчины это означает конец жизни, поругание самой его сути, мгновенное и бесповоротное изъятие его из общества равных; клеймо, которое не смыть даже собственной кровью и кровью оскорбителя. Поэтому голос его был холоден: - Что угодно было от недостойного столь уважаемому за свои многочисленные и известные достоинства эфенди?
Зоя: - Спроси его об этом сам, - предложила Зоя, пытаясь через плечо юноши разглядеть свое отражение в зеркале. - Он знает теперь, что ты не сын мегадуки, а просто слуга паши Заганоса. Видно было не так уж много - уголок покрывала да темный завиток на виске, и ромейка приподнялась на цыпочки, надеясь, что и прочее великолепие таким образом поместится в границы, очерченные резной рамой. - А я знаю, что у вас на уме, - деловито промолвила Зоя и тут же испортила все впечатление ехидным смешком и лукавым подмигиванием: - Хочешь, постою на страже? Если обещаете быстро управиться.
Озгур: Намеки самозваной Анны Нотар ускользнул от пониманию молодого принца: в положении поистине смертельной опасности, угрожавшей ему со всех сторон, не от болтливого языка женщин, так от зоркого глаза мужчин, последнее, что он бы желал - предаться греху с женщиной иной веры. Правде, не потому, что латинские девицы были для него так уж безнадежно непривлекательным, и вовсе не по причине, что горе девицы казалось ему уж слишком глубоким - известно, что вдов и дочерей часто утешают над могилами утраченных родичей - а просто.. просто потому, что страх леденил его кровь, отнимая у него пылкость, столь необходимую для физической любви. Хотя история и легенды могут припомнить множество случаев, когда близость смерти толкала обреченных на самые отчаянные безумства, но, вынуждены признаться, старший из сыновей Орхана мог помышлять сейчас только о двух вещах: мести и собственной душе. По этой-то причине он уставился на Зойку вытаращенными глазами, которых крайнее изумление сделало похожими на глаза кошки, блестящие в полутьме. - Ты... что же, хочешь помочь нам?
Зоя: - Почему бы и нет? - Зоя даже двинула рукой, чтобы игриво потыкать юношу пальцем в бок, но потом вспомнила о предыдущем неприятном опыте и сделала вид, что поправляет покрывало. - Это ведь доброе дело. Я уверена, даже кира Эва не возразит, что доброе, - лукаво взглянула она на каталонку. - Правда? Трудно было вообразить, что благородная госпожа сама попросит покрыть ее мимолетный грех, но Зое очень бы этого хотелось. Если уж Эве после всех россказней о чудовищной мужественности турок все-таки захотелось испробовать ее на себе, могло случиться и еще одно чудо. А впрочем... может быть, слушая вранье Зои, она уже знала, каково бывает принадлежать мужчине? Не был ли мнимый сын Нотараса ее любовником до того, как Эва попала в руки Заганоса? И, возможно, он пришел сюда нарочно, чтобы спасти свою ненаглядную - как это сделал Йоргос?.. Зое и прежде приходило в голову подобное, но сейчас она почти уверилась в своей правоте.
Эва Пере и Кабрера: Стоило Эве только помянуть ушлую девицу, как дверь скрипнула и на пороге возникла она самая. Сердце каталонки замерло, а в глазах мелькнул испуг. Что услышала эта ромейка? И что теперь с ней делать? Ведь, если она узнала о том, что замышляли Озгур и Эва, то, конечно, донесет на них и не сносить им головы, а тем более можно и не мечтать воплотить задуманное. Затаив дыхание, она молча прислушивалась к разговору двоих, пытаясь понять, услышали ли что-нибудь девица, что за время ее отсутствия успела преобразиться. Но было бы ложью сказать, что новое одеяния вызвало хоть каплю восхищения в каталонки, лишь порицание и то где-то в глубине сознания, потому что сейчас она была более сосредоточена на том, что делать. Что делать с девицей? Сразу убить и спрятать тело в надежде, что его отыщут позже, чем они совершат с Озгуром задуманное? Или все же уповать, что она ничего не услышала? Слишком испуганная тем, что могла прознать девица, Эва, конечно, же поняла ее слова так, словно ромейка расслышала, но еще и помощь предлагает. Мысль же о чем-то другом даже в голову не пришла, а уж тем более о том, на что намекала Зойка. Глаза каталонки и без того не маленькие, казалось бы, стали еще больше. Она даже дар речи потеряла на время, так что ответила не сразу - Помощь всегда дело доброе, - как-то растерянно кивнула каталонка и не удержалась от вопроса. - Но с чего ты хочешь помочь нам? Тебе то какая выгода? - Легкий прищур, пока Эва чуть обходила кругом ромейку, вставая так, что оказалась на пути ее к двери. Что-то уж не верилось каталонке, что эта девица вдруг решила делать добрые дела без корысти, да даже себе во вред. Ведь если покушение не удастся голова с плеч у всех слетит, а она не плохо пристроилась, судя по всему.
Зоя: Конечно, Зое стоило бы обратить внимание на маневры каталонки, однако ей и в голову не пришло, что Эва может хотеть чего-то иного, кроме как остаться наедине со своим миленком. - А может, я решилась на богоугодное дело? - самым постным голосом, на какой она была способна, предположила циркачка. - Может, я ангел, которого послали с небес в ответ на твои молитвы? На лице ее при этом была написана такая смесь лукавства, бесстыдства и любознательности, что любой монах немедленно окропил бы это нечестивое создание святой водой, дабы не слышать, как оно поминает имя Господне всуе.
Эва Пере и Кабрера: Во взгляде каталонки отразилась ее мысль, которая звучала так: "Упаси Господи, чтобы ангелы были подобны тебе". Конечно, может быть, стоило подумать о том, чтобы дать этой девицы шанс совершить богоугодное дело. Только вот не верила ей Эва, а уж выражение лица и подавно не вызывало желание положиться на нее. И в тоже время дочь консула была растеряна. Она не знала как сейчас поступить и как создание, которому приписывается слабость взирала на того, кто по природе своей должен быть сильнее и разумнее, словно желала вот так безмолвно с ним решить, что теперь делать. Сама каталонка склонялась к тому, чтобы связать прыткую девицу. Но что если ее кинутся искать раньше времени? Или, может, согласится на ее помощь и переиграть? Но что она слышала? - И не боишься лишиться головы за такое богоугодное дело? - Легкий прищур глаз.
Зоя: - Нет бы сказать "спасибо"! - искренне возмутилась Зоя. - Что за человек, ты ей хлеб, а она тебе - камень... Нет, если не нужна моя помощь, так я и пойду к себе, а за зеркалом после евнухов пришлю, тебе ведь оно вовсе ни к чему будет, верно? Она повернулась к юноше, чье имя так толком и не запомнила: - У вас тут женщина решает? Или кто? - теперь уже простодушие в ее голосе трудно было принять за что-то иное, кроме издевки.
Озгур: Шестое чутье - а, может, и нрав спутницы, изученный им пусть кратко, но выпуклый, подобно изображению на барельефе - заставили принца заподозрить, что дело нечисто. Уж больно приторным сделалось выражение ее лисьей мордочки, хочешь - макай лепешку и ешь, лишь бы не подавиться. Угадать направление ее мыслей тоже было не слишком сложно, и оно повергло молодого принца в еще большее смущение. Может быть, именно оно и стало причиной роковой ошибки, которую он допустил... но кто мог предположить, что гречанка, с такой легкостью переметнется к поработителям, не тая при этом в груди планов мести? - Постой,- остановив девицу жестом, он посмотрел на нее с той смесью смущения и недоумения, что изобличала крайнюю неопытностью в чтении людских душ, и острую нужду в поддержке и совете. Взглянув на двери, за которыми, кажется, в этот час застыл враждебный чужой мир, он проговорил, внезапно решив, что девице, назвавшей его однажды братом и тем спасшей от смерти, можно доверить и более страшные тайны.- Постой, послушай... ... и, сам того не желая, сын принца Орхана поведал вероломной ромейке все то, о чем следовало бы помолчать.
полная версия страницы