Форум » Город » "Восстала дева с горькой складкой рта..." - 31 мая, Галата, час дня » Ответить
"Восстала дева с горькой складкой рта..." - 31 мая, Галата, час дня
принц Орхан: "Восстала дева с горькой складкой рта В великой безутешности своей – Как царь Приам пред гибелью, горда, Обречена, как бурям Одиссей." У.Б. Йейтс ПЕЧАЛЬ ЛЮБВИ
Ответов - 29, стр:
1 2 All
принц Орхан: Принц почувствовал, как в его сердце растет нетерпение и тревога. Почему девица внезапно стала задавать ему все эти вопросы, что внезапно заставило ее отстраниться от раненого, которому она еще несколько мгновений назад сочувствовала, казалось, как самому близкому человеку? - Что случилось, дитя? К чему все эти вопросы? К чему мне обманывать тебя? Ты напугана...- то ли пытаясь уговорить ее, то ли успокаивая сам себя. Он попытался вновь улыбнуться, но вернувшаяся боль заволокла глаза темным облаком. Шехзаде бросило в жар, и так же внезапно он задрожал от охватившего все тело озноба. Но, словно подстегнутый этим приступом дурноты, внук Сулеймана заговорил быстрее, как будто боялся, что неожиданно обретенная помощь ускользнет от него, оставив один на один сражаться с болезнью и слабостью. - Как тебе удалось скрыться от...- проклятие застряло в горле принца, как если бы один из ангелов ударил его по устам, удерживая от хулы в сторону единоверцев и соплеменников,- от людей султана? Ты видела их? Кто командовал ими? Сегодня... мне показалось, что утром сам Великий Турок приехал в Галату. Ты видела его? Так ли это?
Инес: "Ты напугана..." Конечно, Инес была не просто напугана - стоило ей услышать упоминание о турецком боге, как на нее снова волной нахлынул тот утренний ужас, который, казалось, за последнее время начал утихать. Надежда на спасение исчезала так же внезапно, как и появилась... С какой целью этот человек пытается убедить ее в том, что он правда грек? "Господи Иисусе, не оставляй меня, пожалуйста!" - мысленно взмолилась девушка. - "Пожалуйста, пусть дон Томазо быстрее вернется!" Но, несмотря ни на что, оставлять без ответа вопросы мужчины Инес так и не решилась. По происхождению он явно был выше бывшей служанки, которая еще с детства запомнила, что противоречить господам не следует. Закричать "Я ничего вам не скажу, пока вы не скажете мне правды!" было нельзя - тем более сейчас. - Я никого не видела... - нерешительно начала она. - Только слышала. Шум и крики... Последнее, что услышала - крик доньи Эвы, я не знаю, что они с ней сделали... - здесь Инес снова всхлипнула. - Когда они пришли, я была на кухне... Выбежала в сад, а потом сюда, через водосток... Инес запнулась, покраснела, но все-таки, вытирая набегающие слезы, вдруг умоляюще выпалила: - Господин, скажите, пожалуйста, как на самом деле? Вы сказали... - девушка сглотнула стоящий в горле комок, не находя в себе сил произнести имя Аллаха. - Вы ведь упомянули турецкого бога... Еще не закончив фразу, каталонка испуганно сжалась в комочек. Что он сейчас сделает, как воспримет эти нерассудительно вырвавшиеся слова?
принц Орхан: Принц прикусил уголок губы, поняв, что его тайна теперь ст0ит не дороже того куска телячьей кожи, на которой его племянник напишет прочувственное послание о том, что отныне власть султана милостью Аллаха находится вне опасности, и изменники, продавшие свою душу гяурам, преданы справедливой и мучительной смерти. Потом, разумеется, ему воздадут многие почести и, может быть, даже похоронят в фамильном склепе - хотя вернее всего, что прах нелюбимого дяди и неугодного соперника разместят возле скромной мечети где-нибудь в Серре, на тихом берегу Струмы, в месте, увитом печальными побегами плюща. И, как ни прискорбно, даже малейший намек, оброненный этой юной девушкой, может ускорить наступление этого мига. - Разве при дворе императора нет тех, кто, будучи греком по крови, почитает... турецкого бога или принадлежит к католической вере? Да и твой господин разве чурался вести переговоры с османами и гранадскими эмирами? Или разве те, кто перешел на службу к муслимам, не носил креста, католического или православного? Разве католик или православный, который наведет убийц на дом своего соплеменника, лучше муслима, который много лет прожил с ним в добром соседстве, почитая и уважая чужие законы и чужую веру? Если бы принц знал, что минувшую ночь в доме консула провели члены императорской семьи, он, возможно, удержался бы от подобной проповеди,- ведь заподозрить, что Фома или кира Елена оказались невольной причиной нападения на семью консула, мог бы даже самый наивный человек, далекий от придворных интриг. Как знать, не навели бы эти неосторожные слова шехзаде юную девицу на мысль о черной неблагодарности ромеев - не только тех, кто был обязан гостеприимством покойному дону Пере, но и прочих, кто заплатил жизнью за верность родному городу?
Инес: Слова мужчины совсем запутали Инес, которая никогда в жизни не видела ни грека-магометанина, ни грека принявшего католическую веру (на самом деле, она мало что видела за стенами дома консула). Религиозная принадлежность для нее определялась национальностью. Если испанец - то, конечно же, католик; если грек - то тоже христианин; а уж турки все, конечно же, молятся Аллаху. Разве может быть иначе? Оказывается, может, если этот странный человек говорит правду... А уж с кем там дон Пере вел переговоры, зачем и о чем - разве знала служанка его дочери? - Наверное, вы правы... господин, - поспешила согласиться девушка. Отчасти просто из вежливости и нежелания разозлить собеседника, отчасти также потому, что его слова прозвучали довольно убедительно. По-прежнему было страшновато, но уже, на удивление, как-то не так сильно...
принц Орхан: ... Пока не слишком умелые, но старательные руки каталонки промывали его рану, принц потерял счет времени. Усиливающийся жар заливал лоб, заставляя кожу покрываться каплями пота, в глазах, словно обрывки сумрачных мыслей, замелькали, понеслись черные птицы. Наверное, в том была великая милость природы, ведь иначе боль, испытываемая им, вылилась бы в крик, столь громкий, что ни на какое спасение можно было бы не надеяться. Спасение? Зачем оно ему? На что он надеется, потеряв все, утратив обоих детей, сыновей, продолжение своего рода - и даже не зная, где теперь его жены и дочери? Быть может, рука насильника уже обрубила их черные косы и поставила на лилейные плечи клеймо нового властелина, а, может быть, тела их познали такое жестокое поругание, что ни одно тавро, прожги оно плоть до самой кости, не способно глубже запечатлеться на теле. Его дочери... младшей из них едва сравнялось двенадцать. Борясь с накрывавшими его волнами ужаса, Орхан, казалось, видел и ощущал каждое содрогание: вот руки башибузуков, грязных, вонючих убийц, пропитанных похотью и чужой кровью, срывают с едва расцветших девочек дорогую одежду, вот чужая, жестокая плоть наваливается на них, не давая дышать; одно мгновение, один страшный крик - и его дети, те, кого он желал бы, держа за руку, отвести в брачный покой, заражаются, словно чумой, грязным семенем тех, кто пришли, чтобы ограбить или убить. О, кто сказал, что дочери это благословение Господа?! Сына, мужчину, можно изгнать, можно убить - но участь девушки во много раз горше и тяжелее! Кошмар все сильней и сильней овладевал им. Руки башибузуков уже превратились в скрбченные пальцы адских чудовищ, которые рвали его собственное тело, смеясь в лицо и пожирая кровоточащие куски мяса. Девочки, женщины - все было унесено ими, втоптано в черную от крови, пузырящуюся, словно варево в котле землю; мертвое тело Мурада, словно в болото, медленно погружалось в нее, на ходу разлагаясь и источая зловонные испарения. - Принц! Он обернулся на этот зов - и вздрогнул, встретив глаза сына. Озгур, шехзаде Озгур, его первый мальчик, его надежда, лежал под мечом палача, связанный, и смотрел на него остановившимся взором. Его губы разомкнулись, силясь сказать, послать едва слышный зов - но взмах лезвий всколыхнул его черные кудри, и тело, отделенное от головы, с глухим шумом осело на землю. И только мертвые губы, продолжали неслышную речь, да странно негаснущий взор тысячью клинков каждое мгновение вонзался в и без того облитое кровью сердце отца. - Принц... Принц! Он разлепил веки, вздрогнув, как всякий, кто пробуждается ото сна, заставившего душу покинуть бренную плоть и пустившего ее блуждать, как птица на воле, может быть - как знать - для того, чтобы узнать и увидеть то, что ей не положено видеть и слышать. Над ним склонилось знакомое лицо.
Фома Палеолог: - Принц... ... Удивление Фомы, когда он обнаружил в пустом доме вместо Асеня шехзаде Орхана, не было предела. Кого-кого, а этого претендента на трон, за голову которого султан, не таясь, объявил награду, деспот менее всего ожидал видеть в относительной безопасности. Константинопольские турки были вырезаны вместе с семьями, и в том, что так будет, сомневался бы лишь человек, не знакомый с нравами османов. То, что дядя Завоевателя оставался в городе, можно было объяснить лишь надеждой на его неприступные стены, помощь Запада, юность воителя, посягнувшего на древнюю столицу ромеев - и, да, тем, что тому было некуда и незачем скрыться. - Принц, вы живы... Увидев, что мужчина с трудом приоткрыл глаза, деспот испытал противоречивое чувство. Орхан был сильным человеком и ценным созником, но только до тех пор, пока нога первого воина не ступила за городскую черту: сейчас же это был очень и очень опасный спутник, более того - помеха и повод быть найденными. Не то чтобы деспот надеялся на то, что внук Сулеймана заснет вечным сном... но тень сомнения продолжала точить его, пока губы выговаривали слова приветствия. - Да сохранит вас Бог, принц. Хорошо, что вы пришли в себя, нам необходимо как можно быстрее покинуть это место. Повсюду рыщут тур... янычары, и мне с большим трудом удалось найти убежище в доме...- тут он осекся, вспомнив слухи, добравшиеся даже до Мореи, о ссоре царевича с любовницей брата. Но сейчас было не время вспоминать старые дрязги; тряхнув головой, он договорил ровным тоном, обернувшись к Инес, словно решение служанки сейчас было главным: - Графиня ли Барди оказала мне любезность и согласилась дать нам убежище под своей крышей. Вы готовы следовать за мной?
Инес: Вначале, когда за дверью послышались шаги, Инес, уже достаточно в этот день напуганная, снова вздрогнула и сжалась, боясь представить кто там. А может, кто-то из турок все-таки добрался сюда? Но все-таки Бог хранил маленькую каталонку - трудно передать, как обрадовалась она, увидев дона Томазо живым и невредимым. Ведь вместе с ним в этот пугающий своей пустотой дом вернулась надежда на спасение! Служанка консула слабо разбиралась в ромейских титулах (если не сказать, что совсем не разбиралась), но обращение дона Томазо к ее новому знакомому несколько насторожило девушку. Похоже, он был гораздо более важной персоной, чем говорил некоторое время назад... Но сейчас был не тот момент, чтобы уточнять, кто он такой на самом деле - скоро это и так раскроется, если дон Томазо его хорошо знает... Услышав вопрос, обращенный к ней, Инес кивнула: - Да, господин, я - конечно. Но сможет ли идти ваш... друг? Он ведь ранен, и, наверное, ему тяжело передвигаться... В самом деле, как бросить раненого здесь, да еще и одного, когда вокруг турки? Нет, так ведь нельзя! И дай Господь, чтобы дом этой графини правда оказался безопасным местом... Могут ли быть такие места в городе, занятом врагами? Нужно будет выйти на улицу - а вдруг их кто-то увидит? Но Инес успокаивала себя тем, что, наверняка, у графини ди Барди все-таки безопаснее, чем здесь. Раз дон Томазо сказал так...
принц Орхан: Слова деспота достигали слуха принца с трудом, словно их разделял слой воды. Но имя женщины, послужившей причиной случившегося, женщины, жизнь которой он держал, в буквальном смысле, в руках, заставило его в порыве ярости и гнева приподняться на своем ложе. Верней, сделать попытку приподняться. Черная волна накрыла Орхана с головой, не давая выразить ни согласия, ни протеста. Хотя... что толку протестовать: один раз сбитый с ног и запутавшийся в сетях, которые с такой ловкостью расставила эта женщина, разве не мог он возвращаться в них снова и снова? Первым побуждением было отвергнуть кров той, козни которой привели его в этот дом, раненым, умирающим, нищим, утратившим все: положение, надежды на трон, друзей, дом, любимого сына. Но... Орхан все-таки был порождением не Запада, но Востока. Волей Аллаха, милостивого и милосердного было толкнуть его в эту юдоль скорбей, волей Аллаха было низвести с подножия престола до разыскиваемого беглеца, на шею которого каждую минуту мог опуститься вражеский меч. И, как знать, не волей ли Аллаха было в этот последний миг воздать за деяния той, что послужила причиной несчастий, обрушившихся на его семью, город, на всю Византийскую империю? С трудом подняв голову, он посмотрел на Фому столь твердо, как позволяла ему подступающая дурнота. - Разыщите Иоанна. Без него я не тронусь с места.
Фома Палеолог: Фома предпочел не заметить колебаний принца: что было то прошло, и не время было вспоминать былые обиды теперь, когда горе посетило каждый дом и каждую семью, одев в траурные цвета женщин и покрыв алыми погребальными плащами тела мужчин. Что бы не произошло между османским принцем и графиней, осталось погребено под камнями рухнувшей стены, вместе с телом его брата. Он слегка нахмурился, пытаясь понять, как провести раненого через половину квартала, не попавшись на глаза воинственным поработителем, и успокаивая себя тем, что пока те не проявляли к прохожим излишнего любопытства. В силой взятом городе смешно было бы ожидать отсутствия раненых, к тому же Мехмед великодушно даровал прощение всем, кому повезло сохранить жизнь и свободу. В конце концов он и сам сейчас проделал путь от разоренного дома консула и вернулся - и никто не обратил на него особого внимания. Но эти мысли особо не успокаивали, особенно если вспомнить, что сейчас в его руки попал не обычный, пусть даже благородного рода, гражданин Генуэзской колонии, а принц, смерти которого султан желал едва ли не больше чем гибели Константина. Не давая колебаниям одержать верх, он повернулся к девушке. - Найдите кира Иоанна и сообщите ему, что его высочество готов отправиться в безопасное место. Завершено
полная версия страницы