Форум » Город » "...Успеешь выспаться, в сырой могиле лежа" - 31 мая, Галата, после пяти вечера » Ответить
"...Успеешь выспаться, в сырой могиле лежа" - 31 мая, Галата, после пяти вечера
принц Орхан: Мудрец приснился мне. "Веселья цвет пригожий Во сне не расцветет, - мне молвил он, - так что же Ты предаешься сну? Пей лучше гроздий сок, Успеешь выспаться, в сырой могиле лежа". Омар Хайям
Ответов - 21, стр:
1 2 All
принц Орхан: Утомленный перевязкой и многоречивой, пусть и почтительной болтовней лекаря, принц вдруг ощутил непреодолимое отвращение к тому, чтоб раскрывать рот и исторгать из груди полные не отпускавшей болью звуки. Как крошки в постели, мешающие спокойному сну, боль эта царапала горло, понуждая, толкая, приказывая сорваться на крик, брызнуть неостанавливающимися слезами, оплакать уже наконец свою потерянную семью, свое горе и свою неизбежную гибель. О! Будь вокруг него те, кто оценил бы высокую красоту "Шах-намэ", где из груди князей проливаются реки и дожди, затопляя бесплодную землю и возвещая всему миру о постигшей их скорби - он бы прильнул к груди друга, не стыдясь, как не стыдился Феридун оплакивать Иреджа, или как Искандер оплакан был своими друзьями. Он источил бы грудь свою слезами о безвременной смерти, он превратился бы в фонтан слез, чтоб люди сохранили память по двум до времени увядшим цветам, столпам юности, перлам мироздания - его детям... Разве не память была единственным утешением и единственной памятью по тем, кто ушел, как цветок, бросивший в землю семена, которые выбило безжалостным дождем, вымыло бурными реками? Кони вытоптали его, железные ступни армий прошли по нему; колесницы, как жернова мельниц, измололи семя в прах, огненный вихрь взметнул его до небес, к самому престолу Всевышнего Аллаха. Дух их вернулся к Отцу, но что осталось на земле, кроме летучих слов, да горючих слез? Но принцу был слишком хорошо известны обычаи христиан, и латинцев и греков, чтоб безрассудно проявить то, что эти мужчины, сотворенные из железа и стали, а не из гладкого камня, почитали слабостью. Камень вода точи, но сталь ржавит; для них слезы - вред, тогда как для детей Аллаха - лишь одна из его многочисленных милостей. Разве камень перестанет быть камнем лишь оттого, что из его недр забил чистый, горючий лучей? - Нет, благодарю,- ответил он коротко, думая лишь о том, что каждым своим вопросом, каждым словом, каждым вздохом не один этот латинец, а каждый человек будет теперь растравлять его раны, те из них, что воспаляли не тело, но дух и сердце. Почему все эти люди живы, в его любимый сын мертв? Почему они сейчас подле его постели, а Мурад с Озгуром упали, чтобы не встать, на расцветающую перед летом землю? Почему его голова, голова старика, кружится от потери крови, а не их идут кругом от любви? Почему? Почему? - Моя рана не подвластна вашим зельям,- не удержавшись, Орхан прикрыл рукой глаза, на которых уже вскипала горючая влага. Как соль на камне, она жгла веки, замутняя свет и убивая зрение. Лицо раненого, остававшееся невозмутимым, каменным почти все время разговора, теперь исказилось. Зачем ему глаза, если ему не суждено больше увидеть своих детей? Отыгрыш заморожен. По итогам мессер ди Пации решает выдать принца Орхана его племяннику, султану Мехмеду эль-Фатиху, и войти к нему в доверие.
полная версия страницы